Моя нечаянная радость
Шрифт:
И как-то сразу, буквально за неделю, вдруг все ухудшилось и обострилось!
В последние дни перед Новым годом! Кому хочется узнать свой диагноз накануне такого праздника? Или в больницу загреметь?
Ну, нет! Несколько дней она потерпит как-нибудь, и за них ничего уж совсем непоправимого не произойдет. Второго января родители уезжают в отпуск, в Альпы кататься на лыжах. А Майя помашет им вслед ручкой и к врачу. Страна, правда, вся на зимних каникулах отдыхает, но поликлиники-то работают наверняка – успокаивала себя каждый день таким образом девушка.
На праздник собрались все у них дома – вся родня и отцовские партнеры с семьями – обычная компания близких людей. Наготовили-и-и!.. Все женщины расстарались. Майя участия в готовке не принимала – практически до последних часов перед Новым годом дошивала маме платье, успев сделать и себе, и сестре Лизе. Тетя Вика оказалась в пролете в этот раз и платье себе купила – не успевала племянница никак. Заказов, сами понимаете, перед праздником выше головы – самое хлебное время года для ателье. Майя с работы практически не вылезала, а если уходила, то продолжала до поздней ночи работать и дома.
Устала страшно! Да еще эта болезнь, ужасные изматывающие переживания и необходимость держать ее в тайне и справляться самой. Майка вымоталась беспредельно.
И, когда мама весело спросила, чего дочь хотела бы из вкусненького на праздник, прислушавшись к себе, Майя четко ответила:
– Вегетарианский наваристый гороховый суп.
Мама махнула рукой на такую шутку, а Майке вдруг так нестерпимо, до слез захотелось этого самого супа, она прямо вот его вкус ощущала на языке, и думала о нем последние два дня перед Новым годом постоянно.
И, не выдержав, ночью на тридцать первое, когда родители уже давно спали, пошла на кухню готовить его себе – вот как приперло. Там ее мама и застукала за этим делом.
– Ты что? – обалдела Лариса Анатольевна, застав Майку, нарезающую репчатый лук в два часа ночи.
– Суп гороховый готовлю, – пробурчала дочь-бунтарка.
– С ума сошла, два часа ночи! – всплеснула от негодования руками мама.
– Ну вот хочется, – вздохнула Майя покаянно.
– Иди спи, – забрала у нее из рук нож мама. – Тебе отдыхать надо, работаешь как каторжная, – и пообещала: – Завтра сварю тебе сама.
– Вот такой! – зачастила Майка просьбой, помогая себе жестами. – С луком, морковкой, сельдерейчиком и помидоркой, разваренный. По бабушкиному рецепту.
– Иди спи, сделаю я тебе по бабушкиному рецепту, – обняла и поцеловала ее в висок мама.
На Новый год Майя Львовна ела гороховый суп.
И чуть не заливалась слезами от этого – потому что потрясающе вкусно и именно так, как ей мечталось все последние дни, и потому что ужасно обидно – стол ломится от вкусностей всяческих, а она суп! На Новый год!
И вместо шампанского воду, боясь даже нюхать праздничный напиток и очень осторожно, совсем по чуть-чуть таки попробовав каждое блюдо и старательно прислушиваясь к себе. Гороховый суп организм принял спокойно и даже радостно, и запеченную в духовке рыбу по тому самому рецепту, что делала мама в день ее приезда, – больше ничего! Ее даже от невероятно вкусных запахов, витавших над столом, воротило и подташнивало.
К тому же Майе приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы никто ничего не заметил и не обратил внимания на ее самочувствие. И это удалось, но стоило ей неимоверных трудов, которые вместе со всеми переживаниями и страхами вымотали ее окончательно. И когда в час ночи вся их дружная компания, даже бабульки-дедульки собрались идти в парк, что находился недалеко от их дома, гулять и смотреть праздничное шоу, Майка отказалась, сославшись на накопившуюся усталость, и завалилась спать.
А когда она уже укладывалась в постель, позвонил Батардин и веселым, радостным голосом поздравил:
– Привет, Весна! С Новым годом!
– Привет! – заражаясь его весельем, улыбалась она. – И тебя с Новым годом!
– Ну, что, – веселился он, – счастья нам в этом году?
– Да, – загрустила тут же Майка, все понимая про этот свой грядущий Новый год и какого именно «счастья» она для себя ждет, но повторила за ним: – Счастья.
– У тебя что-то случилось? – каким-то чудесным образом сразу же уловил он ее тон.
– Да нет, все нормально, – попыталась бодриться она, тут же почувствовав, как мгновенно налились глаза слезами. – Устала просто. Работы перед праздником ну очень много навалилось, выше всяких крыш.
И не удержала-таки слезы – первая, пролившись, быстро прокатилась по щеке, а за ней тут же вторая, и запершило-перехватило горло. Девушка запрокинула голову, чтобы остановить эти потоки, сглотнула и, изо всех сил стараясь говорить весело, спросила:
– А как у тебя там дела? В отпуск съездил?
– Съездил, – не поверил ее бодрому говору Батардин. – Ты заболела, что ли, Майя?
– Да с чего ты так решил? – возмутилась Майка.
– У тебя голос такой, и по-моему, ты плачешь, – настаивал мужчина.
– Нет, что ты, тебе показалось! – засмеялась сквозь слезы она. – Расскажи лучше, как отпуск? Удался?
– Да нормально, банально, – нехотя и торопливо отвечал Матвей. – Скучно: море, фрукты, экскурсии.
– И загорелые девушки, – напомнила Майка, на этот раз по-настоящему усмехнувшись.
– И они, конечно, – быстро согласился Батардин и переспросил: – Майя, у тебя действительно все в порядке?
– Разумеется, с чего ты решил, что у меня что-то не так? – уверяла она.
– Голос такой, – с сомнением повторил он.
– Все хорошо, – удалось сказать ей намного тверже и даже перейти на легкий тон. – С Новым годом тебя, Матвей, я рада, что ты позвонил. Приятно тебя слышать. Ты где отмечаешь?
– В Загорье, где ж еще? – усмехнулся он. – У нас тут елки на участке украшенные, завтра всей деревней зимние гулянья устраивать будем со всякими хороводами, народными традициями, состязаниями и едой на улице.