Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3

Март Артём

— Ну что же ты, проходи, квартиру посмотришь, — сказал он.

— Неужели ты думаешь, что я стану ее снимать?

— Нет. Не думаю. Но я думаю, что ты был бы не против переговорить со мной кое о чем. Момент подходящий. Вряд ли ты хочешь, чтобы пролилась кровь близких тебе людей.

— Это угроза? — Нахмурил я брови.

— Предостережение. И мне есть что тебе посоветовать, чтобы избежать лишних смертей.

С этими словами бандит обернулся ко мне широкой спиной и вошел в квартиру, оставив

дверь нараспашку.

Аккуратно зайдя внутрь, я прислушался, заглянул в комнаты, насколько позволял обзор. Мне показалось, что тут они и правда вдвоем. Но бдительность терять было нельзя, и я переложил пистолет за пояс, скрыл его курткой. Потом пошел вслед за Косым.

— А меня Зоя Борисовна зовут, — сказала она, ведя меня в главную комнату. — Очень приятно познакомиться с таким симпатичным молодым человеком. Ты с женой сюда переезжать собрался? Молодая семья?

— Вроде того, — ответил я.

— Очень хорошо! Тут места много! Почти семьдесят метров. Даже и ребеночку хватит! Вот, смотри, тут у меня зал!

Мы вошли в гостиную с той самой стенкой и пузатым телевизором, которые я видел на фото. Я осмотрелся.

— Ремонт недавно проводили?

— Да! Славочка у меня, как это сейчас говорят, бизнесмен. Помог привести квартиру в божеский вид. А мне одной уже трудновато жить. Вот и забрал он меня к себе. А квартиру мужу дали, еще при советской власти. Он у меня был инженер. Помогал после войны восстанавливать армавирский масложиркомбинат. Ой, и долго же мы с ним по коммуналкам, да по чужим квартирам бегали. И вот, в семьдесят шестом дали ему наконец собственную. Представляешь?

— Представляю, — сказал я. — Квартира хорошая.

— Жалко продавать! Но и, чтоб просто так стояла, не надо. Муж у меня всегда говорил, в доме жить надо, чтобы он не захирел.

— Правильно.

— Ну пойдем, покажу тебе санузел. Он у нас раздельный.

Все это время Косой стоял за нашей спиной. В квартире я не заметил лишнего присутствия. Бандит был один.

— Вот, видишь тут, как все обустроено? Чтобы светло было и уютно, — сказала бабушка.

Так, она поводила меня по всем комнатам, и потом сели в зале.

— Ну как, понравилось тебе? — Спросила она с блеском в тускловатых глазах.

— Понравилось, — посмотрел я не на нее, а на Косого.

— Ну и отлично! Когда планируете переезжать? — Улыбнулась бабушка.

— Ма, а ты ж там тортик привезла, — вдруг сказал Косой. — И чай.

— Ой да! Я ж хотела с вами чайку попить! — Сказала старушка.

— Вы очень гостеприимны, — ответил я с улыбкой.

— А как же иначе-то?

— Давай, мам, мы с Витей отойдем, чай поставим, нарежем торт и вернемся.

— Да как же это гостя заставлять, чтобы он сам себя обслуживал?! — Испугалась мама Косого и попыталась встать, но бандит

мягко ее остановил.

— Ма, да ты отдыхай. Устала же, я ж вижу. А Витя согласен. Да, Витя? — Зыркнул на меня Косой.

— Конечно, согласен. Отдыхайте. Мы сейчас. Телевизор вам включить?

— Ну… Ну давайте, — согласилась, наконец она. — Спасибо, спасибо, Витя!

Косой включил телевизор, и мы оставили бабушку в зале. Сами оторвались на светлую и чистенькую кухню.

На столе уже были приготовлены чашечки для чая. Беленькие, с золотистой каемкой, они покоились на аккуратных блюдцах. Во главе стола стоял покупной торт. Торт был небольшим, но шоколадным, обильно сдобренным маслеными волнами и яркими цветочками.

— На ловца и зверь бежит, — сказал Косой, гася спичку и добавляя газу на железной плите.

— Кто ловец, а кто зверь?

— Тут с какой стороны посмотреть, — хитро заметил бандит.

Он быстро поставил эмалированный белый в яблоках чайник на плиту, надел на широкий носик свисток. Потом обернулся ко мне, сидящему за столом.

— О чем ты хотел поговорить? — Спросил я.

— О сложных временах.

— В целом? Я сейчас не очень настроен болтать на политические и социологические темы, — сухо отшутился я.

— Не прикидывайся дурачком. Я говорю о сложных временах, которые настали для черемушкинских. И я намерен вывести наше небольшое предприятие из неприятностей. Раньше я думал, что это придется сделать грубо. Просто отрезать лишнее. Как ты понимаешь, это привело бы к определенным потерям.

— Не уж то я говорю с Его Высочество, серым кардиналом всея Черёмушек? — Хмыкнул я.

— А ты сегодня в ударе, — угрюмо ответил Косой.

— Просто ситуация — хоть стой, хоть падай.

— Ну. — Согласился он. — Короче. Сиськи мять я просто так не привык. Смотри, какой расклад.

Бандит сел за стол, передо мной. Посмотрел на нагревающийся чайник.

— Вас ищут. Седой знает, что это вы взорвали Сливу. Знает, кто конкретно это сделал, и, если честно, послал меня убить Ефима Иванцова. Можно сказать, что он жив только потому, что я еще не ходил его убивать.

— И что мне теперь, кинуться тебе в ножки?

— О нет-нет. Я знаю, что вы не оставили бы ни Ефима, ни Евгения Корзуна, ни Егора Степановича Елизарова. Бились бы до конца за своих. Возможно, погибло бы немало преданных мне людей, прежде чем я смог прикончить вас. Я умею уважать своего врага. Ты, Витя, сделал многое, оставаясь в городе, в сущности, никем. Но я знаю, что это ненадолго. И скоро ты свое возьмешь.

— То угрожаешь, то хвалишь, — сузил я глаза. — Чего тебе от меня надо, Косой?

От упоминания прозвища больной глаз бандита вздрогнул. Внешне, однако, бандит оставался совершенно спокойным.