Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3
Шрифт:
Остальные двое бандитов вытащили раненого и поплелись вслед за Косым, который по телефону уже раздавал приказания, указывая на валяющиеся вокруг трупы.
— Думаешь, мы от него отделались? — Морщась от боли, сказал Женя, когда я помог ему подняться.
— Да, — кивнул я, глядя туда, где совсем недавно стоял Косой. — По крайней мере, на время. А ты, кстати, красавец. Умно с гранатой придумал. Пойдем, найдем ее.
— Ай. Да черт с ней, — он махнул рукой. — Она уже исчерпала свой заряд удачи. Сваливаем отсюда.
— Давайте уже как-нибудь возвращаться, — сказал Степаныч. — Видать, придется на попутках.
— А с этим что делать? — вклинился Фима.
Мы все обернулись к нему. Фима стоял на дне канавы и держал за шиворот трясущегося Сергея.
Домой мы вернулись поздно. Выйдя к трассе, долго стояли на обочине, пытаясь поймать попутку, но все машины пролетали мимо. Еще бы, будь я на месте водителя, сам бы трижды подумал, прежде чем пустить в салон такую компанию: четыре бугая с суровыми рожами и трясущийся от страха мужичок. ОПГ, ни дать ни взять.
Когда мы уже решили, что в этом деле удачи нам не светит и собирались идти к городу пешком, ситуацию поправил автобус.
Желтый БЗ-07, на базе знаменитого газона, совершенно внезапно съехал на обочину, перед нами, когда Степаныч поголосовал ему рукой.
Нас не испугался старичок — шофер шестидесяти семи лет, по имени Федор Сергеевич. Из нашего с ним знакомства я узнал, что Федор Сергеевич всю жизнь был водителем и работал на гараже в одной из местных станиц. Катался он на школьном автобусе, детишек возил. Когда страна развалилась, гараж разворовали, и Федор Сергеевич получил автобус, который был к нему приписан. Выкупил чуть не на последние сбережения, продав жигули.
Старик рассказал, что с тех пор, старый автобус его и кормит. Федор Сергеевич активно участвовал в похоронах, возил молодых на свадьбах, катал тех, кому надо, в город. Сегодня он ехал в поселок Прогресс. Знакомые в местной школе, где с автобусами была сейчас беда, попросили его привезти тамашних мальчишек в Новокубанск, на ежегодную медкомиссию в военкомат.
— А ты смелый, — Сергеевич, — обратился к нему Степаныч, сидевший на сиденье у входной двери. — Решился остановиться.
— А чего мне вас бояться? — Вращая баранку, обернулся водитель и поправил крупные очки на большиносом и морщинистом лице. — Мужики как мужики. В беду попали, как тут не остановиться?
— Спасибо тебе, дядь, — улыбнулся я. — Выручил.
Федор Сергеевич, кажется, совсем не боялся бандитов. Видимо, был он из тех, совершенно советских поколений колхозников, которые слабо себе представляли, что это такое — современное ОПГ.
Если большинство людей с переменами, наступившими в стране, переменились и сами, то таких, как Федор Сергеевич, видимо, не поменять. На самом деле, я радовался этому. Приятно было встретить на своем пути открытого и простого человека, которого не изменили лихие 90-е.
Так, под веселые байки из своей молодости, Федор Сергеевич довез нас практически до Степанычева дома.
— Ну, бывайте, мужики! — Попрощался он. — А я дальше поехал.
Когда мы вошли в квартиру Степаныча, первым делом я от души дал Сереге в морду. Грохнувшись в прихожей, он схватился за разбитую скулу, стал отползать.
— Не убивайте! Прошу, не убивайте меня! — Взмолился он.
— Сюда иди, — поднял его Фима.
Они со Степанычем отвели Серегу в кухню. Усадили за стол.
— Фима, подежурить тут, возле него, — сказал я.
Подпирая батарею у подоконника, Фима кивнул, закурил в приоткрытую форточку. Протянул Сереже пачку своих сигарет Погану.
— Будешь?
Трясущийся от страха Сергей полез за сигаретой. Полминуты пытался подкурить ее от спичек, которые нашел на столе.
— А других нету? Эти сыроваты, ты, видать, не просушил, — пролепетал он заискивающе, когда сигарета погасла в очередной раз.
— Пасть закрой, — между затяжками сказал ему Фима. — Кури, какие дают.
— Вы… Вы ведь меня не убьете? — Снова подал голос Сергей.
— Закрой пасть, говорю.
Я с Женей и Степанычем отошли в соседнюю комнату, заговорили вполголоса:
— Ну че будем делать с ним? — Спросил Степаныч.
— Что-что? Кокнуть его, и дело с концом, — злобновато проговорил Женя. — Эта сука на нас бандосов натравила. А помещение — да черт с ним. Другое найдем.
— Я против, — покачал головой Степаныч. — Херачить его? Вот так просто, как бандосы? Не по душе мне это все, молодежь, не по душе. Я ж из советской милиции. Да. Сука он последняя. Ну а что, мало щас таких? Так давай каждого второго того в расход. Да и помещение у него хорошее. Вряд ли мы тут еще где такое, за такую-то цену найдем.
— Степаныч, — нажимал на него Женя. — Из-за него нас всех чуть не грохнули. За бабло он нас продал.
— А мы сами мало, что ли, делов наворотили, за которые нас хотели черемушенские прибить? — Не сдавался Степаныч.
— Ты нас с ними не сравнивай!
— Женя, все в жизни пулей не решишь.
— А этого надо порешить!
— Мужики, — вступил в разговор я, наконец. — Ладно. Давайте без этого. Я считаю так: помещение и правда хорошее. Правда нам будет выгодно его использовать. Хочу ли я убивать Сергея? Нет. Не хочу. Заслужил ли он этого? Возможно. Тут разобраться надо. Допросить Серегу, пусть расскажет, как на него черемушкинские вышли. Пусть расскажет все, как на духу. У него ж и с мясухой какие-то проблемы. Как-то он с ними связан. Помните, я говорил про винторез?
— Ну, — кивнул Степаныч. — А Седой что-то упоминал про пропавшее оружие, когда нас похватали.
— Ну вот, — продолжал я. — Куда ни кинься, всюду мина. Сначала допросим, потом будем решать, что с этой скотиной делать.
— А если что, отпустить его предлагаешь? — Нахмурился Женя.
— А тебе лишь бы кому пулю в лоб… — Одернул его Степаныч.
— Сначала расспросить — потом решать. Когда с плеча рубишь, только хуже становиться, — вздохнул я. — Надо понять, с кем мы имеем дело. Он же, сука, врет постоянно.