Моя опасная леди

Алешина Светлана

С удивившим меня саму мазохистским упорством я вытащила из чрева машины чистое белье, сгрузила его в тазик и потащила в комнату. И за что я себя так наказываю? Вроде ничего плохого не делала, была просто умничкой и паинькой…

Решительно прервав саможаления, я, даже не попив кофе — все равно не хотелось, — стала гладить, начав с пододеяльников, хотя в обычное время я всеми правдами и неправдами стараюсь свалить эту работу на мужа. Он большой и сильный, он и не такое может.

Когда занимаешься физической работой, то голова свободна, поэтому можно занять ее чем-нибудь полезным. Например, разобраться в собственном настроении, точнее, в причинах его гнусности. В семье мир и порядок, на работе — тоже, коварные вирусы меня вроде бы не одолевают, так в чем же дело? Критические дни,

что ли, подступают? Так я их спокойно переношу, я вообще здорова как лошадь, никаким перепадам погоды не подвержена. А вдруг у меня начинается очередной переходный возраст? Говорят же, что все когда-то случается впервые…

Стопка глаженого белья росла, а трудотерапия так и не оказала на меня своего целительного эффекта. Скорее бы Володя проснулся, что ли! Может, разбудить его? Последняя мысль попахивала какой-то уж совсем запредельной гнусностью — будить родного мужа практически в единственный день, когда он может выспаться! Я запретила себе даже думать о таком, а принялась тщательно утюжить свою любимую батистовую блузку ужасно замысловатого фасона.

Все! Осталось разложить и развесить вещи по местам, и мой эпохальный труд будет закончен, но что-то я даже законной гордости не ощущаю. Что бы еще такого предпринять? Ну, можно состряпать вкусный завтрак и подать его мужу в постель. Он улыбнется, поцелует меня, наговорит кучу нежностей, а там я и о плохом настроении забуду. И как я могла упустить из виду такое хорошее средство, как Володина любовь и нежность? Тоже мне, деловая женщина, привыкшая со всеми проблемами справляться самостоятельно!

Я быстренько замесила тесто и испекла симпатичное печенье, потом красиво разложила его на блюде, накрыла салфеткой и со всем тщанием сварила кофе. Сервировав поднос, я заглянула в спальню. Володя спал сном младенца и сладко посапывал. Нет, не буду его будить даже ради завтрака, пусть сам проснется, когда захочет.

Неожиданно зазвонил телефон. Я поспешила снять трубку, недоумевая, кому это я понадобилась в такую рань.

— Слушаю.

— Ирина? Здравствуйте, это Лена. — Голос девушки был ужасно взволнованым.

— Здравствуй, Лена. Что-то случилось?

— Да. Вы не могли бы подъехать на ипподром прямо сейчас? Это очень важно, а мне больше не к кому обратиться… — Лена чуть не плакала.

— Минут через сорок буду, — пообещала я, горя нетерпением.

— Я вас встречу на остановке маршрутки.

Повесив трубку, я заметалась по комнате, стараясь одеться как можно быстрее и как можно тише. Как хорошо, что я все-таки не разбудила мужа! Теперь можно просто оставить ему записку и улизнуть без всяких объяснений.

«Дорогой, — нацарапала я, — мне нужно срочно встретиться с героиней следующей передачи. Уехала на ипподром. Не скучай, скоро вернусь. Твоя Ирина.

P. S. Завтрак под запиской».

Аккуратно пристроив бумажку на накрытый салфеткой поднос, я на цыпочках покинула спальню, впрыгнула в сапоги, влезла в шубку и выбралась из квартиры, деликатно прикрыв за собой дверь. Затем во весь дух помчалась по лестнице.

Гадать, что случилось у Лены, не имело никакого смысла, так как через полчаса я всю узнаю, но в голове невольно происходила работа по строительству различных версий: захромала ее любимая лошадка, девушка нашла какую-нибудь улику или решила отказаться от участия в передаче… Нет, о последнем варианте лучше не думать. Евгений Иванович нам головы поотрывает, мне — в первую очередь. А уж о премии тогда даже думать не стоит, накроется медным тазом моя мечта о микроволновке. Нет-нет, лучше подумать о чем-нибудь более оптимистичном, например…

Что будет например, я решить не успела, так как уже подъезжала к ипподрому и увидела нервно переминающуюся с ноги на ногу Лену. Девочка явно нервничала.

— Привет, Лена. Что у тебя случилось?

— Ирина, мне страшно! — Девушка вцепилась в мою руку. — Давайте вернем стремя на место! Черт с ними, с этими интриганами, я в Москве постараюсь с нужными людьми познакомиться и переехать отсюда! И Коля тоже переедет.

— Да что стряслось-то? — недоуменно спросила я. — Ты толком расскажи!

— Сегодня с утра

пораньше я приехала сюда, чтобы вывести Триумфа, надо же мне к нему привыкать, времени-то осталось всего десять дней. Думала, что никого в такую рань, кроме сторожа, на ипподроме не будет, поэтому шла открыто. Как вдруг увидела нашего тренера, Терентьича, который отпирал кузню. Мне это показалось подозрительным, так как Терентьич вчера говорил, что не придет и чтобы я одна тренировалась. А Олег Борисович собирался прийти к обеду, чтобы доделать для Триумфа нарядную сбрую для показательных выступлений в Москве; мы с ним должны были детали всякие обсудить, вроде того, какого цвета на мне форма будет. Так вот, тренер меня не увидел, да он особо и не оглядывался, наверное, считал, что я позже приду. А потом Олег Борисович появился, он от административного здания шел, сразу меня увидел и рукой замахал. Хорошо, что он громко разговаривать не любит. Я подошла к Олегу Борисовичу, поздоровалась, он сказал, что жена в деревню укатила, вот он и пришел пораньше и предложил в кузню пойти. Мне что-то стало страшно, но Олег Борисович человек надежный, поэтому я пошла. Вот только заходить сразу не стала, а пропустила Олега Борисовича вперед и остановилась. Он прошел вперед, не оглядываясь, включил свет и увидел тренера. Удивился, стал спрашивать, что тот в кузне делает. Терентьич отвечал как-то напряженно, видимо, не успел ничего придумать, ерунду какую-то говорил. Олег Борисович засмеялся и опять спросил, что тренеру надо — наш кузнец ужасно не любит, когда без него кто-то в инструментах роется. А тренер сорвался и стал кричать, что имеет полное право бывать там, где считает нужным. Кузнец тоже голос повысил, стал говорить, что если бы всякие типы в его хозяйстве не рылись, то и не случались бы падения у опытных наездников. Терентьич на секунду замолчал, потом как заорет на Олега Борисовича совсем уж плохими словами, требуя не соваться не в свое дело. Дальше — хуже, они оба раскричались и, наверное, подрались, так как я все время слышала какой-то грохот. Тренер требовал у кузнеца вернуть стремя, Олег Борисович грозился рассказать все, что знает… Ужас, одним словом. Потом вдруг раздался какой-то уж совсем страшный шум, посыпались какие-то железяки, я и так была ни жива ни мертва от страха, а тут просто обезумела и кинулась бежать…

— А дальше? — обратилась я к умолкнувшей Лене. — Что было дальше?

— Все… — растерянно сказала она. — Я вам позвонила…

— И не дослушала, чем все кончилось? — ахнула я.

— Да я же вам говорю, что мне страшно стало! — Лена почти плакала. — А вдруг меня тренер бы заметил?

— Ну и что? Не убил бы он тебя, в самом деле! Прекрати трястись сейчас же! Ты же храбрая девушка, каждый день с такими огромными зверюгами справляешься, а тут испугалась непонятно чего! — Я пыталась как могла успокоить Лену. — Ты в кузницу больше не возвращалась?

— Нет…

— А как ты думаешь, тренер еще там?

— Нет, я видела, как он в свою машину садился, а потом уехал.

— А кузнец? — Не знаю, он мимо меня не проходил…

— Ну так чего мы здесь стоим? Пойдем скорее, поговорим с ним, он же тебя, наверное, до сих пор ждет.

— Мне страшно… — промямлила Лена.

— Господи! — всплеснула я руками. — Ну чего там может быть страшного? Ну, поцапались два мужика, покричали, потом один уехал. Другой-то наверняка уже успокоился, вот мы с ним и поговорим. И нечего бояться, я так понимаю, что ваш Олег Борисович что-то такое знает и может быть нам полезен. Если сама в это дело вмешиваться боишься, так я его уговорю в милицию заявить, а вы с Колей ни при чем останетесь.

Я старалась говорить как можно убедительней, подталкивая вяло упирающуюся Лену в сторону ипподрома. К концу моего монолога девушка вроде бы немного успокоилась. Мы постучали, сторож открыл нам дверь и сказал:

— А, это ты, Лена, вернулась. А кто это с тобой?

Лена растерялась, но я широко улыбнулась дедульке и заговорила:

— Добрый день, я с телевидения. Мы снимаем передачу с Леной, она выходила встретить меня. А сейчас, если вы не возражаете, мы погуляем по вверенной вашей охране территории, чтобы выбрать наиболее интересные места для съемок. Виктор Дмитриевич должен был вас предупредить…