Моя опасная леди
Шрифт:
— Для тебя ни в чем нет ничего страшного, а то, что я, дожидаясь тебя, тут седею, волнуясь, на это тебе наплевать! — Володя начинал всерьез злиться.
— Мне на тебя совсем не наплевать, поверь! И потом, покажи-ка хоть один седой волос в твоей роскошной шевелюре! — Я попыталась все свести к шутке, но муж моего ироничного тона не поддержал.
— Ирина, все это не кажется мне таким смешным. Ведь ты женщина, зачем тебе все эти погони, драки, стрельба? Разве ты не можешь обойтись без всего этого? У тебя прекрасная, интересная работа…
— А еще у меня прекрасный муж, — подхватила я, — которого я люблю.
— Разве тебе всего этого мало?
— Нет, не мало. Но, понимаешь… Ты ведь помнишь, как я сегодня рассказывала, что нагадала мне Анна? Это моя судьба, я, наверное, никогда не смогу угомониться…
— Ну вот, теперь ты еще и судьбу сюда приплела! — всплеснул руками Володя. — Как ты не понимаешь, что я тебя люблю и безумно боюсь потерять?
— Я это прекрасно понимаю, Володенька. Но, честное слово, со мной ничего не может случиться…
— Да кто тебе это сказал?!
— А кто сказал тебе, что я непременно должна погибнуть или покалечиться? — Кажется, мы пошли по второму кругу.
— Ирина, — тяжело вздохнул Володя, неожиданно успокаиваясь. — Давай не будем спорить, просто пообещай мне больше не лезть в такие истории, и все, ладно?
Я долго-долго смотрела на своего любимого мужа, а потом честно ответила:
— Не могу, — и обезоруживающе улыбнулась.
Муж сначала нахмурился, но долго оставаться таким не смог. Ведь он прекрасно понимал, что меня не переделать, поэтому тоже улыбнулся и сказал:
— Знаю, поэтому я тебя и люблю.
Ну что еще нужно женщине для счастья, если у нее есть такой замечательный муж? Разве что микроволновая печь, но и она теперь у меня есть, и я самая счастливая женщина на свете.
Бесплатный сыр — в мышеловке
Глава 1
Терпеть не могу февраль. Погода скачет самым безумным образом: то метель, то дождь, то мороз, солнце и одуряющий пронизывающий ветер. Гипертоники и гипотоники, к которым я, слава Всевышнему, пока не отношусь, маются головной болью. Впрочем, в этом году вся зима такая. Сегодня воскресенье, я готовлю обед и слушаю Жан-Мишеля Жарра в угоду Володьке, который недавно заявил, что эта музыка помогает ему концентрировать сознание. Не могу сказать, что я в полном восторге от творений этого француза, но и отвращения они у меня не вызывают.
Мой любимый муж сейчас занят решением зачетных контрольных для слабоумных студентов, которые непонятно каким образом сумели поступить на химфак. Володя для них сейчас последняя надежда, так как в скором времени будут составляться списки на отчисление. Именно по этой причине все любители веселой жизни спохватились и побежали униженно кланяться Витальке Белоусову, который тут же отфутболил большую часть работы моему мужу.
Вообще-то я плохо понимаю, зачем Володе именно сейчас понадобилось концентрировать сознание, когда он сам неоднократно заявлял, что такая, с позволения сказать, работа есть процесс совершенно не творческий, а просто утомительный для правой руки, которая затекает от долгого писания неимоверно. Но настроение у меня сегодня благодушное, так как нет необходимости выходить на улицу и месить ногами ледяную жижу, поэтому я не стала спорить с мужем, пусть слушает то, что ему хочется.
На кухне я вот уже второй месяц блаженствую с книгой, так как моя замечательная микроволновка не требует постоянного контроля и сама отключается после выполнения программы. Словом, я теперь перестала с классовой ненавистью воспринимать бытовые кадры из жизни американских домохозяек.
Но воскресенье никогда не бывает у меня выходным в полном смысле слова, в голове обязательно идет интенсивная работа по обдумыванию следующей передачи. А сегодня я прокручивала в памяти недавний разговор с шефом и своими коллегами…
— Ирина Анатольевна, — сказал мне в пятницу после обеда директор, — я вот что думаю: вашей группе нет никакой необходимости выдумывать что-то новое на двадцать второе февраля. Уже можете потихоньку начинать искать интересную кандидатуру для праздничной передачи на женский день. А двадцать второго мы вполне обойдемся повтором.
Слов нет, такое послабление дорогого стоит. Но я уже давно привыкла к тому, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, поэтому на всякий случай решила уточнить:
— Евгений Иванович, а по какой причине вы приняли такое решение?
— Ну, — улыбнулся шеф, слегка приобняв меня за плечи. — Это же вполне понятно. Накануне Дня Российских вооруженных сил у ваших зрительниц будут другие заботы — ублажить, так сказать, сильный пол. Тем более что этот день объявлен официальным выходным. Так что можете не напрягаться…
И директор удалился в свой кабинет, фальшиво напевая что-то веселенькое. А меня его слова задели за живое, так что в свой кабинет я буквально влетела:
— Галина Сергеевна, как вам это нравится?
— А что такое? — не поворачивая головы, спросила моя непосредственная начальница, так как в этот момент подкрашивала глаза новой тушью, которую купила в обеденный перерыв у дотошного коммивояжера и еще не успела опробовать. — У нас проблемы с выходом в эфир?
— Да нет, — досадливо отмахнулась я, — с эфиром полный порядок…
— Тогда не понимаю, что ввергло тебя в этакую ажитацию. — Галина Сергеевна еще раз полюбовалась на результат своих трудов, осталась довольна, аккуратно сложила зеркальце и тушь в косметичку и только тогда соизволила посмотреть на меня. — Через пару часов откатаем передачу и отправимся на выходные… Или у тебя дома что-то случилось?
— Дома у меня все в полном порядке, чего и вам желаю.
— Спасибо, — иронично улыбнулась она. — Тогда успокойся и скажи толком. — Я сейчас говорила с шефом…
— И что? Он понизил тебе зарплату?
— Нет, напротив, он очень доволен нашей с вами работой. И даже предложил двадцать второго пустить повтор, чтобы у нас было больше времени для Восьмого марта.
— Чудо, не иначе, — восторженно закатила глаза Галина Сергеевна. — Так чего же тебе еще, золотая рыбка? Радоваться надо, а не булькать, как закипевший чайник.