Моя опасная леди

Алешина Светлана

* * *

В понедельник погода решила исправиться, словно ей стало стыдно за неумеренное издевательство над людьми, которое она устроила в выходные. На небе кучковались рваные облачка, было безветренно и довольно тепло. Я пошла на работу пешком, памятуя о вчерашнем головокружении, чтобы подышать свежим воздухом, а заодно настроиться на трудовую деятельность.

В кабинете меня встретила Лера, поздоровалась и, покаянно вздохнув, выдала:

— Извините, Ирина, но я никого не нашла. Все мои знакомые

только пальцем у виска вертели, намекая на то, что у них таких сумасшедших на примете нет.

— Ничего, Лера, у нас в запасе еще две недели, так что я уверена — все получится, — бодро ответила я, хотя никакой уверенности не ощущала. — Давай пока думать о текущих делах. Кого показываем в эту пятницу? Напомни мне, а то я что-то подзабыла.

— Есть две кандидатуры: Наталья Горячева, победительница конкурса «Хрустальная корона», и Перова Людмила Ивановна, которая выращивает бонсай. Галина Сергеевна пока еще не решила, кто из этих двоих предпочтительней. Вот придет, тогда и определимся окончательно.

— Да-да, — рассеянно покивала я. — А тебе самой-то кто больше нравится?

— Мне? Людмила Ивановна, конечно. Эти ее деревца, внуки, ватрушки по субботам… Такая милая тетушка, просто образец обывательского представления о счастье!

— А что так зло? — поинтересовалась я, уловив в голосе Леры явную нотку сарказма. — Сама же говоришь, что она тебе больше нравится.

— Знаете, Ирина, — поморщилась наша помощница, — с Людмилой Ивановной, конечно, работать будет легко, получится милая уютная передача, но я совсем не так представляю себе свое счастье.

— Знаю я твое представление, — усмехнулась я. — Глаголом жечь сердца людей… Ладно, все это лирика, к делу отношения не имеющая. А юная королева красоты что?

— А, — махнула Лера рукой, — у нее уже звездная болезнь началась! Тут уж, сами понимаете, злых вопросов на передаче будет тьма.

— Так это же хорошо! Передача получится острой.

— Вряд ли, Наташенька большим умом не отличается. Если что и получится, так роскошная склока в эфире на всю губернию. Вот разве что заставить девочку ответы наизусть учить, так не станет ведь: она гордая!

— Страсти какие, — усмехнулась я. — Что-то ты, моя дорогая, с утра не в своей тарелке, злишься на весь свет. И та тебе не угодила, и эта… Случилось что-то?

— С Павликом вчера поругалась…

— А по какому поводу? — спросила я, так как эти двое были из разряда тех, кого называют заклятыми друзьями. Их вялотекущий роман, не затухающий и не перерастающий ни во что серьезное, был притчей во языцах чуть ли не у всего телецентра.

— Мы ходили в кафе, и я спросила Павлика, нет ли у него знакомых женщин-военных. Он ответил, что нет, затем стал выяснять, зачем мне это надо, я рассказала о нашем разговоре…

— Понятно, можешь не продолжать. Нашего оператора задел твой неприкрытый феминизм. Это я тебе и так могла предсказать… И сильно поругались?

— Да как вам сказать… но он первый начал! Так что мы теперь не разговариваем.

— Как дети, ей-богу! — покачала я головой укоризненно. — Ладно, Лера, выбрось из головы свои обиды и поведай мне подробно все, что тебе известно о Перовой и Горячевой.

— Как скажете…

Я вооружилась листом бумаги с ручкой, чтобы по ходу Лериного рассказа сделать пометки на будущее, и даже успела кое-что записать до того момента, как появилась вечно опаздывающая Галина Сергеевна.

— Доброе утро, девочки, — с улыбкой поздоровалась она, вплывая в кабинет. — Вы одни?

— Здравствуйте, Галина Сергеевна, — ответила я. — А кого еще вы хотели бы здесь застать? Для Павлика еще рановато.

— Я вовсе не о нем вас спрашиваю. Я думала, что у вас уже сидит героиня для военной передачи. — Ее улыбка стала насмешливой, а потом и вовсе пропала. — Не обижайтесь, мы с вами в пятницу погорячились, вот я и не смогла удержаться от подначки. Чем заняты?

— Обсуждаем кандидаток, — ответила я, решив удовлетвориться извинением и не реагировать на колкость. — А вообще-то, ждем вас.

— А я разве сильно опоздала? — Галина Сергеевна собралась обидеться.

— Нет, не очень, как всегда, — ответила Лера.

— Ну и хорошо, — расслабилась наш режиссер. — И на ком вы остановили свой выбор?

— Лере больше нравится Людмила Ивановна.

— Я с ней согласна. Давайте сделаем спокойную добрую передачу, а красавицу оставим на потом. Конкурс только что прошел, все его видели, подождем немного, пока страсти улягутся.

— Значит, решено, — подвела я итог. — Ждем Павлика и едем к Перовой. А пока, раз вы обе уверены, что с Людмилой Ивановной никаких проблем не предвидится, давайте набросаем сценарный план.

Наш оператор появился в кабинете через час.

— Всем доброе утро, — сказал он, хотя по его виду было заметно, что это утро он таковым не считает.

Павлик уныло доплелся до кресла, плюхнулся в него, повозился, устраиваясь поудобнее, и с надеждой взглянул на меня:

— Ирина, можно я немного тут у вас подремлю?

— Нельзя, — ехидно ответила я. — Сейчас Лера договорится насчет машины, и мы поедем снимать.

— Вот так всегда, — горестно вздохнул Павлик, — нигде мне, бедному, покоя нет.

— Покой нам только снится, — продекламировала Галина Сергеевна.

— Вот пусть бы он мне и приснился, — проворчал оператор, — так вы спать не даете.

— Дома нужно спать, — процедила Лера и, демонстративно чеканя шаг, прошествовала мимо Павлика.

— Я дома не мог, у меня батарею прорвало. — Парень потер глаза и отчаянно зевнул. — Всю ночь с тряпкой носился, а утром за слесарями охотился, вот и опоздал. Думал, вы меня пожалеете…

— Бедненький ты наш, — я скорчила жалостливую мину. — Батарею-то тебе хоть починили?