Моя особенная студентка
Шрифт:
– Ну блииин, – разочарованно тянет Света. – А он писал что-то? Покажи.
– Нечего показывать, я удалила всё, – оглядываюсь по сторонам. Я вроде бы не из стесняшек, да и девственности лишилась скорее на спор, но вся эта ситуация стрёмно ковыряет, скорее бы уже отпустила. Невыносимо вспоминать, что я там писала Марку. Марку, чтоб его! – Вообще мы херню какую-то сделали, предлагаю забыть.
А в первую очередь херню сделала я… Лучше бы и вправду спать легла. Странные у меня вчера были порывы, нелогичные абсолютно.
Хорошо хоть пара Марка только в пятницу. Он по понедельникам
*******
Света и Саша не ждали меня – я просила не делать этого. Мне ведь несколько своих пропусков отрабатывать надо, потому это могло быть надолго. Ну и… Не хочу, чтобы опять о Марке речь зашла. Пусть лучше позабудут сначала, потом и будем общаться чаще.
Задерживают меня не так уж долго, но достаточно, чтобы вся наша группа разойтись успела. Да и остальные, видимо, тоже. Пустуют коридоры. Только Глафира Кузьминична, наша самая известная в стенах универа уборщица, возится с тряпками. Увы, тут же ловит мой взгляд и выпрямляется с довольным видом.
– О, вот ты-то мне и нужна, – становится у меня на пути. – На, ведро наполни мне, – протягивает.
Застываю в оцепенении. В какой-то степени уже наслышана, что Глафира Кузьминична ни с кем не церемонится, но вот так вот напрягать студентов… Даже в школьные времена с подобным не сталкивалась. И хотя в целом несложно, но из принципа подбираюсь:
– С чего это я?
– Ты в прошлый раз натоптала спортзал, вот теперь и помогай, – тут же парирует уборщица.
Злопамятная. Я действительно не стала переобуваться после физры, хотя мы занимались на улице. Но рассудила так, что всё равно мы в универ приходим не в домашних тапочках, а тоже после шагов по асфальту, так какая разница, какая обувь. В грязь не наступала… Но Глафира Кузьминична, видимо, пристально следит даже за подобными мелочами. Надо же, запомнила меня. Хотя я первокурсница ещё, отличиться вроде как не могла успеть.
Ну, не считая того эпизода с кроссовками и… Вчерашнего, с Марком.
Так всё. Второго не было. Беру ведро у уборщицы, с которой спорить – себе дороже. Лучше сделаю это, и, может, заслужу её прощение. Или даже уважение. Понятия не имею, зачем мне оно, но пусть будет.
Хорошо хоть наполнить воду можно на каждом этаже. Плохо – что ближайший туалет с раковинами с водой находится через три коридора от Глафиры Кузьминичны. Долго же мне носить ведро обратно. Кстати, старое оно какое-то, без современных удобств для выжимания тряпки и комфортной носки. Неужели солидный университет не способен выделить уборщикам нормальные вёдра? Издевательство какое-то.
Хотя, возможно, не ректора над работниками, а её – надо мной. Вроде как в прошлый раз видела именно нормальное ведро, а не это массивное и тяжёлое. И, возможно, нормальным уборщица сейчас и пользуется, а этим напрягает провинившихся в её понимании студентов, чтобы не
Опешив от догадки, останавливаю воду. Наполнила, получается, примерно на середину. И всё равно, кстати, тяжеловато нести. Напрягаться приходится, да и пальцы побаливают.
Но оказывается, что это меньшая из проблем. Потому что стоит мне только совсем немного пройти с этим дурацким ведром, как тут же натыкаюсь взглядом на Марка, запирающего ближайший кабинет. Мимо которого мне в любом случае придётся пройти.
Препод-то какого чёрта задержался? Если мучил кого-то из студентов отработкой, то почему тут больше никого? И… почему, блин, именно сейчас Марк ещё и разворачивается?
Замечает меня. Привычно напрягается. Это у него постоянная реакция на меня, и я вроде бы свыклась, но сейчас приходится напомнить об этом себе. Марк понятия не имеет, что вчера ему писала я. Так что не стоит в любом его взгляде видеть на это намёки.
Но какого чёрта смотрит дольше? И вместо того, чтобы свалить в другом направлении, вдруг подходит ко мне? Аж замираю по-дурацки.
– Давай помогу, – неожиданно миролюбиво обращается Марк, и это самое длинное, что он мне вообще сказал спустя пять лет. – Глафира Кузьминична подпрягла?
Сглатываю. С чего вдруг он решил не делать вид, будто я не существую?
– Спасибо, – позволяю ему забрать ведро. – Может, вы ей и унесёте?
А я просто уйду, оставив их разбираться между собой. Лучший расклад.
– Чтобы она увидела, что ты нагло используешь преподавателя? – усмехается Марк, вкрадчиво снижая голос.
Сердце тут же ускоряет биение. Против воли в голове от этого вопроса возникает вовсе не ситуация с ведром… А вчерашняя, с душем.
Господи, надеюсь, я хотя бы не краснею.
– Преподаватель сам используется, – только и отрезаю хмуро, имея в виду ситуацию с ведром.
Конечно же, только её. Мне неинтересно, какого чёрта Марк вчера был так распалён.
– Не отрицаю, – многозначительно подтверждает он, хмыкнув чему-то. – Не безгрешен.
Мгновенно обдаёт жаром. Марк издевается говорить настолько неоднозначно?
Хотя понятно, что нет… Это просто меня никак не отпустит наша с девочками наиглупейшая затея. Ещё не хватало начать параноить и в каждом слове и без того напрягающего препода искать подвох.
– Помочь девушке с ведром – не такой тяжкий грех, – поддерживаю тему в безопасном русле, хоть и говорю куда более недовольно, чем могла бы.
Но Марк, похоже, ничего такого не замечает.
– Смотря какой девушке, – говорит всё тем же миролюбиво загадочным тоном. – Вдруг я помешал тебе искупить твой?
Хм, мы теперь об искуплении грехов? Скользкая тема. И даже не из-за вчерашнего – удивительно, что Марк её вообще поднимает.
Бросаю на него осторожный взгляд и тут же ловлю ответный. А ему идут эти модные большие очки и небрежно зачёсанные назад волосы. Скольжу взглядом ниже: препод одет в обычные джинсы и синий свитер, не скрывающий развитое телосложение. Марк и пять лет назад спортзалом явно не брезговал, но теперь это совсем заметно. А в серых глазах больше уверенности теперь. И даже вызова.
Конец ознакомительного фрагмента.