Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]
Шрифт:
Прежде чем она вновь успела выстрелить, Баском схватил за ствол и резко вывернул его в сторону. Все еще будучи впереди Рассела, он хлестко ударил жену свободной рукой и швырнул на диван. Она упала, рот ее раскрылся, но не издал ни звука, веки затрепетали и закрылись, все тело обмякло.
Рассел перевел дыхание и почувствовал, как дрожат руки. Настала запоздалая реакция на происшедшее. Чтобы как-то успокоить дрожь, он сжал пальцы в кулаки и прижал руки к бедрам. Он видел, что Баском рассматривает свое плечо, где красное пятно стало расползаться по ткани пиджака. Казалось, он только сейчас понял, что ранен. Майор поднял руку и несколько раз сжал и разжал пальцы, видимо, ранение было не слишком серьезным, так как движения не причинили ему сильной боли.
— Я заберу его, — сказал Рассел, указывая на пистолет.
Он двинулся вперед и протянул было руку, но внезапно остановился и рука застыла на полпути, так как Баском неожиданно отступил назад и направил пистолет прямо на него.
Рассел оцепенел, недоверчиво уставившись на майора, мозг его бешено работал. Он видел, что Баском сделал еще шаг назад, выигрывая дополнительное пространство, и сказал:
— Послушайте! — так как не смог найти других слов.
— Это единственное доказательство против нее, — сказал Баском. — Без этого у нее появится шанс выкарабкаться. — Он расправил плечи и выпятил подбородок. — Я намерен избавиться от него немедленно.
Все еще потрясенный тем, что он услышал, Рассел запротестовал:
— Но это сделает вас сообщником. Вы понимаете это, правда?
— Это шанс, которым я должен воспользоваться.
Рассел сделал еще одну нерешительную попытку, воскликнув:
— Вы сошли с ума!
Но даже говоря это, он понимал всю тщетность своих слов, любых слов.
Женщина на диване пошевелилась. Взглянув туда, Рассел увидел, что глаза ее широко открыты и в них больше нет ни ненависти, ни истерического возбуждения. Казалось, реакция на то, что она сделала, на то, что ей предстояло в будущем, начисто смыла всю ее жизненную силу и даже тело стало дряблым и увядшим.
Но оставалось еще нечто, трудное для понимания: она смотрела на Баскома с таким выражением, которого прежде Рассел никогда у нее не видел. В глазах ее застыло какое-то странное недоумение, словно она впервые увидела своего мужа в новом и лучшем свете. Потом, переведя взгляд на Баскома, увидев боль и отчаяние в его взгляде, и Джим по-новому оценил этого человека.
Он вспомнил все, о чем говорила Сильвия сегодня утром, все ее жалобы. Он понял, что этот человек мог быть временами напыщенным, несколько самодовольным, даже придирчивым. Возможно, в нем была и та прочно укоренившаяся кастовая гордость, на которую так жаловалась его жена, но в то же время Рассел не мог поверить, что только эта гордость двигала его поступками. Складывалось впечатление, что этот пожилой человек не просто любил свою жену, он и сейчас любил ее, несмотря на все ее преступления. И чтобы дать ему понять, что она наконец все поняла, она сказала едва слышным голосом:
— Все в порядке, Лесли. Не делай хуже самому себе. Уже слишком поздно.
Баском бросил на нее мгновенный взгляд — и это был единственный признак того, что он ее услышал. Он медленно отступил к двери, нащупал ручку у себя за спиной. В этот момент Рассел почувствовал какое-то движение позади себя, легкое прикосновение тела Клер Тремен, и ее рука сжала его плечо в молчаливом, но горячем напоминании о своем присутствии. Казалось, она говорила: «Не вмешивайся. Пусть он уходит». И лишь теперь напряжение его отпустило.
Баском вышел.
Дверь закрылась, ненадолго воцарилась тишина. И тут же снаружи послышался топот, звуки борьбы, приглушенные возгласы. Затем дверь открылась, и вошел Баском, разъяренный и обезоруженный. За ним появились Гектор Квесада, плотная фигура Ренальдо Диаса и веснушчатый сержант из полиции зоны канала.
Быстрые внимательные глаза Квесады мгновенно оценили ситуацию. Он удовлетворенно кивнул Расселу и Клер Тремен, осмотрел пистолет, а Рассел обменялся с ним несколькими короткими репликами.
— Это Педро сказал вам, что мы здесь?
— Педро? Какой Педро? — удивился Квесада.
— Тот, которому вы поручили водить мой автомобиль.
— Я его не видел.
— Тоща у меня есть для вас новости, — сказал Рассел и торопливо рассказал о происшествии в конторе адвоката Ибарра.
Квесада не прерывал Рассела, пока тот не закончил, а затем одобрительно кивнул.
— Это хорошо, — сказал он. — Очень хорошо. Отличный парень Педро… Эти двое, о которых вы говорили, не имеют отношения к убийству. Я уже выяснил, что у них великолепное алиби на тот момент, когда был убит Макс Дарроу… Нет, квартиру Фолли я покинул, чтобы повидаться с Луисом Кастанцей.
Он повернулся, чтобы отдать пистолет Диасу, и продолжил, обращаясь к Расселу:
— Мы пришли к определенным выводам относительно сеньора Фолли. Служащий ресторана рассказал, что видел, как тот вчера вечером проходил по переулку. К сожалению, — он поднял руку, — мы узнали об этом слишком поздно. Кастанца тоже лгал вчера вечером. У него был ключ от двери, соединяющей контору с кабинетом. Когда мы нажали, он признался, что прошел там, когда вы побежали к другому входу. Однако он настаивает, что не проходил дальше кабинета. У него была возможность заглянуть через открытую дверь в гостиную. Когда он увидел лежащего на полу Макса Дарроу, то немедленно вернулся, в спешке забыв на столе меню.
Инспектор пожал плечами.
— Но Кастанца, к счастью для него, имеет надежное алиби на сегодняшний полдень. Когда я понял, что он не мог убить Фолли, то отправился к вам в отель. Вас там не было, поэтому мы приехали сюда. — Он кивнул сержанту. — В тесном сотрудничестве с управлением вашей полиции.
Он взглянул на женщину на диване. Та глазами все еще следила за мужем, но тело оставалось безвольным и неподвижным. Он снова кивнул, на этот раз как бы самому себе.
— Зная Макса Дарроу, — сказал он, — я спрашивал сам себя вчера вечером, не является ли его смерть результатом преступления из ревности. — Он взглянул на Баскома. — В одном вашей жене повезло, майор. Здесь, в зоне канала, наказание за убийство — смертная казнь через повешение. А у нас в Панаме нет такой суровой кары. Даже остров Коиба лучше этого, а когда обвиняемая — женщина…
Он выразительно пожал плечами. Затем резко бросил Диасу несколько слов по-испански, и в комнате неожиданно все пришло в движение. Сержант занялся раной Баскома, Квесада шагнул к телефону, а Рассел, обнаружив, что Клер все еще сжимает его руку, накрыл ту своей и крепко сжал.
— Пожалуй, тебе лучше присесть, — сказал он. — А я поищу чего-нибудь выпить.
Он сознательно сделал очень крепкий коктейль и следил поверх стакана, как она сделала глоток и скорчила гримасу.
— Слишком крепкий. А где же твой?