Моя по контракту
Шрифт:
Среди народа начинаются волнения. Замечаю, что Олег и ещё несколько парней ходят среди людей и что-то говорят, а те начинают перешётываться. Возмущения растут и крепнут. Слышны уже крики и требования не только связанные с экологией, но и вызванные недовольством властью города в целом. Люди ругают управление завода и администрацию города за уровень жизни, зарплат, за высокие цены на коммунальные услуги.
— Вы нас игнорируете? Мы вернёмся завтра! — выкрикивает женщина в громкоговоритель.
— Расходимся. Завтра в это же время. Мы их достанем, — как чёрт из табакерки появляется Олег.
Толпа начинает рассасываться. Если честно, такое скопление возмущённого народа начало пугать меня. Кто-то случайно толкает, зацепив за рюкзак, и я едва не падаю.
— Осторожнее, дура! — тут же прилетает.
Я молча отворачиваюсь, пытаясь высмотреть Инну, но нигде её не вижу. Понемногу площадка перед проходной завода пустеет, народ расходится, но всё равно ещё людно.
— Менты! — вдруг выкрикивает кто-то и начинается суматоха.
Какая-то девушка визжит, сыплется отборный мат. У меня начинает кружиться голова, хочется быстрее выбраться с площади, свернуть на одну из улиц. Открытое пространство, заполненное возмущёнными паникующими людьми — страшное место.
Я тороплюсь и выдыхаю свободнее, спустившись на проспект, что ведёт в сторону старого рынка. Но именно сюда и устремляется основной поток людей, не одна я такая умная.
Так, Ася, соберись и успокойся. Надо выйти на остановку зайти в кафе, вызвать оттуда такси.
Но владельцы кафешек же не идиоты. Как только началась заварушка, они позакрывались от греха подальше.
Из узкой улочки прямо, что примыкает к проспекту, прямо когда я прохожу, выныривает чёрная иномарка.
— Бегом в машину, — слышу знакомый сердитый голос, которому сейчас очень радуюсь.
Ныряю на переднее сиденье и захлопываю дверь. Грачёв выворачивает руль, кому-то сигналит, петляет, и вот спустя несколько минут мы выезжаем на более свободную дорогу. Он перестраивается и набирает скорость. Смотрит в лобовое, сжав челюсти. Злится.
А я тоже злюсь, вообще-то! И сама бы добралась. Не стоило бросать свою Еву ради какой-нибудь там жены.
Пристёгиваюсь и складываю руки на груди. Наушники, жаль, в толпе потеряла.
Замечаю, что Стас ведёт автомобиль не в сторону дома. Может, трасса перекрыта и решил ехать по объездной? Он иногда так делает, быстрее получается.
Но едва мы выезжаем за стеллу города, он сворачивает к лесополосе и тормозит в "зелёном кармане". Выходит на улицу, хлопнув дверью, и закуривает, оперевшись бёдрами на капот.
Ну и что за концерт? Пусть там сам с собой попсихует, а я в машине останусь.
Наблюдаю за Грачёвым, который к моему огромному удивлению что-то оттуда достаёт и кладёт на землю, а потом ещё достаёт… лопату.
У меня вырывается нервный смешок. Уж не прикопать он меня тут решил, такую вот неудобную жёнушку.
— Выходи, — открывает мою дверь и кивает наружу.
— Не хочу.
— Выходи давай.
Делать нечего. Если решил пристукнуть лопатой, то снаружи хоть убежать попытаться можно.
Ну а вообще, не особо всё это смешно.
— Держи, — втыкает лопату перед моими кроссовками.
— Зачем это?
— Ты хотела быть экоактивной? Вперёд. Вот лопата, вот саженцы. Сажай деревья.
То, что он достал из багажника, а мне из машины было не видно, это тонкие саженцы деревьев. Ёлочки.
— Стас, ты дурак?
— Дурак. Потому что решил, что если тебе объяснить, то ты поймёшь и не будешь делать глупости. Я же просил не ходить! — начинает психовать вслух, а не пассивно, как в машине. — Неужели ты не понимаешь, что для нас это конфликт интересов? Ася, юридически ты долевая владелица акций завода, который тоже осуществляет выбросы. Мы следим за этим, пытаемся быть в рамках относительной нормы, но тем не менее.
— А я оказалась дурой малолетней, — понимаю, что он прав, но внутри от злости и ревности вскипает кровь. — При чём во всём!
Тоже перехожу на повышенный тон. Сейчас бы этой лопатой ему!
— Не понял, — Грачёв ставит руки в бока и прищуривается.
— Всё ты понял, Стас. И не командуй тут мною. Любовницей своей иди командуй!
На последней фразе голос, предатель такой, подводит. Осталось только для полного позора тут разрыдаться.
— Я видела вас сегодня, — говорю уже спокойнее. — Вы так мило беседовали, не стала мешать.
Стас вздыхает и устало закрывает глаза ладонью.
— Ася, ты всё не так поняла. И спросить не подумала, да?
— О чём? Ты сказал, что с Евой у вас всё кончено. Солгал.
— Я не лгал. Всё действительно кончено. Но она попросила о помощи.
Игнорируя мой скептический взгляд, Грачёв рассказывает, с чем к нему обратилась бывшая. С одной стороны я всё ещё злюсь, а с другой мне становится стыдно.
Ну а что я должна была подумать?
— Ася, я дал тебе слово. Научись мне верить, пожалуйста.
По закону жанра, сейчас он должен был бы обнять меня, я бы разрыдалась у него на плече и с облегчением приняла поцелуй. А дома бы мы вместе приняли ванную и… Но что-то пошло не так.
— Бери лопату, пошли, малолетка, — поддевает, зная, как я ненавижу, когда он так меня называет.
— Мы будем сажать ёлки?
— Да. А потом я отдеру тебя на капоте, чтобы и думать забыла обо всяких глупостях.
Мы и правда сажаем ёлки. Шесть саженцев. Завтра Стас обещает привезти сюда воду и залить свежие лунки.