Моя подруга – месть
Шрифт:
– Знаешь, – вскользь обмолвился Викторов братан, – было б эту заразу кому там сплавить, в Египте, – оставил бы не глядя! У вас нет заказчиков в арабском мире?
– Как не быть, – задумчиво сказал Виктор. – Kак не быть! – И торопливо простился.
Заказчики у этого полусекретного предприятия были везде, в том числе и в Арабской Республике Египет. Впрочем, с началом перестройки их незаметно вытеснил вездесущий Израиль, так что даже вспоминать о бывших друзьях – арабах сделалось как-то неприлично. Однако Виктор дважды бывал в Каире в служебных командировках и сохранил наилучшие отношения с правительственным чиновником Азизом.
– Я и сам не пойму до сих пор, как мне такое в голову пришло! – удивленно рассказывал Виктор Марьяне – и она верила в искренность его удивления. – Мгновенно вспомнились какие-то намеки Азиза, которых я в прежние, советско-партийные и кагэбэшные, времена и понять-то неспособен был, а может, делал вид, что не понимал, – но теперь уже через два дня я взял административный отпуск и полетел в Киев, к Вовчику (Вовчиком звали того самого двоюродного брата – ныне ответственное «незалежное» лицо).
Еще через три дня Виктор сидел в самолете Борисполь – Париж (прямого рейса в Каир из Киева не было), имея при себе два командировочных удостоверения: Минобороны независимой Украины и Минобороны Украинской Советской Социалистической Республики. Hа старых бланках также были оформлены все доверенности и финансовые документы.
– А ты не боялся?! – воскликнула Марьяна с ужасом, ибо до нее дошел наконец смысл грандиозной махинации, замысленной ее старым знакомцем, коего она всегда почитала человеком простодушным.
– Не боялся, – категорично выставил ладонь Виктор. – И, знаешь, даже стыдно не было. Только зло брало на того трехглавого дракона, который в Беловежской Пуще страну на кусочки разорвал, не спросясь никого, не заботясь о нас – ни всех вместе, ни по отдельности. – Виктор подумал немножко, потом махнул рукой: – То есть это я потом себе такое алиби моральное изготовил. Они страну растерзали, а я, как тот черный ворон, остаточки поклевывал, которые плохо лежали. Вот теперь процветаю… хотя, говорят, ворон потому триста лет и живет, что питается одной только мертвечиной!
Короче говоря, Виктор привез экипажу подлодки предписание отправляться в Севастополь, к месту прохождения новой службы в российском флоте: обеспечил братан, воспользовавшись связями в Российском ВМФ. А лодку, задним числом списав, продали арабам – якобы на металлолом. Лом, правда, получился позолоченный, но это в документах не было вовсе отражено. Деньги Виктор получил наличными и тут же положил их в надежный банк, а сам поспешил обратно в Россию: регистрировать одно из первых совместных русско-арабско-украинских предприятий – ЗАО «Сфинкс».
Потом Киев вовсе отдрейфовал от России, так что в цепочке осталось лишь два звена. Ну а что именно подразумевалось под этим конкретно, Марьяна не знала – и не очень стремилась узнать. Боялась нечаянно проведать то, что приоткроет перед ней изнанку Викторова бизнеса… именно боялась, что не сможет не осудить его, а кто она такая, чтобы кого-то судить, да и зачем? Тем более человека, от которого видела только добро, в доме которого так счастлива… Гораздо больше ее интересовало, как мог Виктор столь неузнаваемо преобразиться – и внешне, и внутренне. Впрочем, присмотревшись внимательнее к его домочадцам, она поняла, что каждый из них жил в прежние времена совсем другой жизнью… и тоже преобразился неузнаваемо именно благодаря Виктору. Возможно, все эти люди, столь близкие друг другу, прежде были бы совершенно чужими, и дело здесь только в руке судьбы, которая безошибочно свела их.
Сказать по правде, Марьяна уже едва на ногах держалась. Бесполезно вспоминать о прошлом, искать в нем какие-то путеводные нити, тропки. Смешно же в самом деле предполагать, что где-то в Нижнем Новгороде кто-то неведомый дергал за ниточки и нажимал на кнопки сегодняшних событий! Разве в том смысле, что во Вселенной всегда действует закон всемирного воздаяния. Отец очень любил о нем порассуждать, а Бориса все разговоры Марьяны на эту тему бешено раздражали… Ну вот, ее мысли опять готовы скользнуть в прошлое. Напрасно, она напрасно мучает себя, вот и все.
– Вы устали, – раздался негромкий осторожный голос рядом, и Марьяна беспомощно взглянула на своего спутника: устала, да. И чем дальше, тем меньше смысла видит в своей беготне по Каиру. Конечно, глупейший план они придумали, три девицы под окном, глупее просто некуда! А что было делать?!
Нет, план, может быть, неплох, однако исполнила его Марьяна из рук вон отвратительно. Давным-давно не видит она за собой и подобия преследования – людской поток равнодушно течет мимо, огибая три фигуры, притулившиеся на обочине тротуарчика: измученной женщины с ребенком на руках, худого смуглого юноши и любопытной собаки, которая весело озирается по сторонам. Похоже, Марьяна так замела след, что никакие местные злодеи не могут вновь на него встать. Ну вот, теперь и Каир можно будет включить в список городов мира, спасовавших перед изобретательностью загадочной славянской души, ставшей на извилистую дорожку противоречий с законом…
Это было не смешно, и даже насильно, вымученно Марьяне не удалось улыбнуться. Дурацкая неизвестность! Может быть, осада с виллы давно снята. В конце концов, хоть и с глушителями шла перестрелка, но все же мог отыскаться на весь Каир хоть один полицейский, которого, пусть случайно, занесло в тот район? Вполне могло, убеждала себя Марьяна. И теперь атака отбита, Лариса, Санька и Надя-БМП в безопасности, Виктору дали знать о случившемся, он давно примчался от Азиза, заключил всех троих в объятия, обцеловал, вокруг виллы поставили охрану, там все успокоились, может быть, тяпнули по стопарику для душевного комфорта, заказали ужин из соседнего ресторана – и думать забыли про Марьяну, которая уже невесть сколько времени носится по Каиру, изображая из себя наживку. Подсадную утку – так, кажется, сказал Васька. Вот именно!
Вдруг ее качнуло. Васька оказался рядом, подхватил под руку.
– Ну вот что, сударыня, – сказал почти сердито, заглядывая в Марьянины глаза, вдруг наполнившиеся слезами. – Не сочтите меня наглецом, но вам необходим отдых. Осмелюсь настойчиво предложить…
– Ради Бога! – воскликнула Марьяна, едва сдерживая рыдания. – Прекрати накручивать!
С отвращением услышав в своем голосе истерические нотки, она тут же прикусила губу от злости и стыда, но Васька оказался потрясающе понятлив.