Моя последняя любовь
Шрифт:
— Ярослав, — восклицаю громко и радостно, привлекая внимание и гостя, и своего начальника.
Хочу сказать мужчине спасибо. Пообещать, что всё ему верну обязательно.
— Не хочу, чтобы ты меня сегодня обслуживала, — заявляет он мне и опускает взгляд обратно на меню.
— Нет, я… — хочу оправдаться и сказать, что я совсем по иному поводу подошла, но меня вновь понимают не так.
— Любовь, иди работай, — отсылает меня Сабуров. — Это столик Снежаны. Мы у неё сделаем заказ. За твоими уже гости сидят. Не заставляй их ждать.
— Но… — открываю рот
Несколько секунд молча и недовольно смотрю на мужчин, которые играют со мной. В один день садятся за мой столик и заканчивают тем, что звонят и помогают. А на следующий день словно и не знают меня.
— Спасибо, — всё же кидаю Серову и, развернувшись, ухожу прочь.
С трудом сдерживая желание расплакаться из-за поведения того, перед которым хотела чуть ли не на колени упасть за его поступок.
Расстроившись из-за случившегося, иду к администратору и со всем рвением берусь за работу. Стараясь отдавать себя процессу полностью, чтобы напрочь забыть о мужчине, что смеет играть мной, моими чувствами и мыслями.
Даже элементарное сказать не дал. Меня просто разрывает от обиды и непонимания.
Разве сложно было просто выслушать?
Но волей-неволей мой взгляд то и дело останавливается на мужчинах и Снежане, что обслуживает их.
— Обо мне говорят? — останавливаю подругу за руку.
— Нет, — мотает она головой, вбивая в заказ ещё две чашки кофе. — Обсуждают дела и инвестиции. У них даже на планшетах какие-то графики. И произносят очень много умных слов. Точно не о тебе.
— Ладно, — отпускаю её и вновь пытаюсь взяться за работу. Но моя спина то и дело горит, говоря о том, что за мной наблюдают.
Но взгляд Серова или хотя бы босса мне поймать не удаётся. Они делают вид, что меня не существует!
Но как можно делать вид, что человека нет, когда ночью ты отдал за лечение его сестры несколько миллионов? Разве так бывает? Кто так делает?
Почему я весь день думаю о нём?
Почему я должна так себя мучить?
— Люб, — Снежа подходит ко мне с кассовой папкой. — Они уходят.
— Да? — оглядываюсь и вижу, как Павел Денисович и Ярослав идут на выход.
— Чаевых мне, конечно, меньше, чем тебе вчера, дали, но меня попросили тебе кое-что передать, — и протягивает мне листочек небольшой, сложенный в несколько раз.
— Что это? — разворачиваю и вижу адрес.
“Улица Добра, микрорайон Щедрости, дом пять.
Жду тебя в семь. Принеси свои любимые цветы.”
Поднимаю взгляд на подругу и застываю в немом вопросе. То есть он всё же потребует плату за своё пожертвование?
— Не надо идти! — взволнованно произносит Снежа. — А вдруг это ловушка?
— Он лечение Оли оплатил!
— Ого! — округляет глаза. — Ужас! Но я бы всё равно не пошла! А вдруг он тебя заставит эти деньги отрабатывать?
— Люба, — рука Павла Денисовича касается моего локтя, и я испуганно вздрагиваю. — Отправляйся домой. Ты на сегодня свободна.
— Это из-за него? — спрашиваю его, указав головой на выход.
— Нет, Люба. Это исключительно из-за тебя, — дарит мне улыбку и,
Глава 12
Понимая, для чего именно меня пригласили в дом Серова, долго дома реву и пытаюсь смириться с тем, на что мне придётся пойти. Пытаюсь себя успокоить тем, что я уже давно не маленькая девочка, и половые отношения в современном мире — это нормально.
Нормально, но не когда ты продаёшься.
И всё же я готова пойти на это, потому что этот мужчина оплатил операцию Оли, и моей сестре совсем скоро станет хорошо. Она не будет плакать от боли, и на её лице появится улыбка.
Говорят, что матери сделают всё за улыбку своего ребёнка. На сёстрах это тоже работает.
Надеваю красивый комплект нижнего белья, выбираю свободные приличные брюки и блузку поверх. Делаю себе макияж и даже волосы лёгкими волнами укладываю. Покупаю в цветочном магазине рядом с домом ромашки и сажусь в заказанное такси.
Подхожу к воротам дома Серова, и меня сразу же впускают, словно меня одну здесь и ждут. Охрана указывает мне путь, и я иду к дому, почти не слыша ничего вокруг.
Внутри домработница помогает мне убрать куртку на вешалку в шкаф и показывает направление, где её шефа найти можно.
Ярослава застаю в гостиной сидящим на диване с чашечкой чёрного чая. Увидев меня, мужчина опускает чашку на журнальный столик, и я замечаю в ней неуклюже нарезанную дольку лимона. А рядом вижу поднос с ножом и лимоном.
И как-то сразу спокойно становится. Эта маленькая деталь сразу же делает Ярослава простым и обычным в моих глазах. Таким же, как мой папа. Он тоже любил чёрный чай с лимоном. Добавлял туда ещё две-три ложки сахара, чтобы кое-что слиплось.
— Цветы, — вручаю Серову, подойдя.
— Ромашки, — улыбается он и берёт букет. Поднимается и с ним идет к накрытому столу, где опускает цветы в пустую вазу. — Ты извини, что я тебя попросил. Бывает, что у моих гостей аллергия на пыльцу. И я ошибаюсь с выбором. Я всегда прошу людей приносить цветы. Аллергики приносят те, что не вызывают у них приступов, и так мы обеспечиваем всем комфорт. Остальные же просто приносят разные букеты. Я могу и сам украсить нашу трапезу, но людям, а в особенности моей матери и сестре, не нравится то, что я обычно ставлю на стол, — разворачивается ко мне. — А стол без цветов кажется каким-то пустым, не так ли?
— Почему вашей маме и сестре не нравится? — спрашиваю его, и он ухмыляется одним уголком губ.
— Рагу ещё готовится, поэтому пойдём, — тянет ко мне руку, и я, вздохнув, киваю, вкладывая свою ладонь в его. — Я хочу тебе показать, почему им не нравится.
— Даже интересно.
— Я беру цветы из своей личной оранжереи, — ведёт меня по коридорам, рассказывая о странных порядках своего дома. — Мои розы всегда у меня под рукой, и я даже сам их подрезаю, чтобы поставить на стол, — открывает для меня дверь, пропуская первой. И я отпускаю его руку, в которой моей маленькой ладошке было пусть и волнительно, но тепло и уютно.