Моя прекрасная убийца [Сборник]
Шрифт:
Она спросила:
— А вы дадите мне знать, когда выяснится, что Франциска не…
— Тотчас же! — заверил я. — У вас есть телефон?
— Да.
Она назвала номер.
Я поблагодарил и вышел.
В универмаге «Вайнгеймер», рядом с которым мне, как обычно, не удалось найти места для машины, я взял личное дело продавщицы Франциски Янсен, заглянул к Штракмайеру-старшему, который оказал мне столь холодный прием, будто я лично был повинен в случившемся, и поехал на службу. Там я прямиком направился к шефу и доложил ему, что уже сделано и что
— Значит, пока все идет нормально? — проскрипел он. — Что удивительно: при обилии женщин трудно ждать хорошего конца, правда? Кстати, свяжитесь с отделом по борьбе с мошенничеством и наведите справки по их картотеке насчет покойного донжуана. Недавно на совещании речь зашла о том, что брачных аферистов стало заметно больше, так, может быть… Словом, справьтесь, не повредит!
— Хорошо, — сказал я и принялся за свои дела.
Перво-наперво отправил в Интерпол телеграмму с просьбой выяснить, проживает ли в отеле «Венеция» в Пелсе Франциска Янсен, и приложил описание ее примет, а также добавил, чтобы местная полиция была максимально осторожной.
Зазвонил телефон. Тот самый репортер из редакции бульварного листка. Когда я его отшил? Надо же, прошло целых три часа. Как летит время!
— Господин комиссар Клипп? У меня есть информация по поводу убийства в универмаге. Это верно, что подозревается некая Франциска Янсен?
— Кто, черт возьми, сморозил вам такую чушь? — рявкнул я. И сделал ошибку. Надо было сказать: «Янсен? Какая Янсен? Никакой Янсен не знаю. Вы ничего не путаете?»
А раз рявкнул, значит, выдал себя: так оно и есть. Вот влип!
— Я не уполномочен называть вам источник информации, — с холодным торжеством произнес репортер. Его явно распирало от гордости.
— Не забывайте, уважаемый, — сказал я уже спокойно, — речь идет о серьезном преступлении. Тут не до шуток. Так кто вам сболтнул такую чушь?
— Сожалею, но ничего добавить не могу. Благодарю!
Он повесил трубку.
С каким наслаждением я проучил бы этого наглеца!
На всякий случай я позвонил фройляйн Майзельбах.
— Говорит Клипп, — сказал я. — Фройляйн Майзельбах, слушайте внимательно. Если к вам придет кто-нибудь из газет, не говорите ни слова. Понятно? Иначе вы можете сильно навредить своей племяннице.
— Спасибо, — всхлипнула тетушка. — Но тут уже побывал один, который…
Выходит, я опоздал. Что до сенсаций, у господ вроде этого на них чрезвычайно острый нюх — как у лисиц в сумерки.
Я позвонил в универмаг и попросил к телефону очаровательную фрау Цирот.
— Вы давали какую-нибудь информацию репортерам? — спросил я.
— Нет, — ответила она.
— Если узнаю, фрау Цирот, вам не поздоровится, — сказал я. — Кроме вас мог проболтаться только доктор Тютер, во что я не очень верю. Он вряд ли хочет, чтобы название его фирмы мелькало в газетах в связи с убийством.
— Я никому ничего не говорила, — пролепетала фрау Цирот.
Я повесил трубку. Наш эксперт, которому я отнес дневник Янсен и то письмо к Ладике, дал однозначное заключение: все это написано одним почерком.
Я поставил фотографию девушки на письменный стол у ящичка с картотекой. Фройляйн Янсен выглядела на ней просто замечательно. Я поглядел на нее, повертел в руках карандаш и подумал — интересно, что она сейчас делает? Город изнывал от августовского зноя — шел двенадцатый час дня. Мой неуютный кабинет весь провонял куревом и мастикой для натирания полов. Неужели фройляйн Янсен плещется сейчас в Средиземном море?
Если она уехала в субботу вечером, то уже должна добраться до места. Может, сейчас как раз распаковывает чемоданы в номере. Или вышла на балкон и смотрит на яхты, скользящие по голубой воде. А из ресторана пахнет жареным мясом, с перчиком, с чесночком…
А вдруг она вовсе не в Иелсе? Где же тогда? Снова телефонный звонок Не дают разыграться воображению. Хорошо было Шерлоку Холмсу: красное вино, трубка, ноги у камина. Впрочем, при такой жаре камин был бы, пожалуй, ни к чему.
— Клипп у телефона, — сказал я в трубку. Звонили из лаборатории. Пятна крови на жакете были той же группы, что и у Ладике. Последовал целый ворох научных терминов, без которых они почему-то не могут обойтись. Я слушал, не вникая, и продолжал разглядывать фотографию.
«Бедная ты, бедная», — подумал я и сказал в трубку:
— Благодарю вас.
— Я пришлю вам письменное заключение, — сказал коллега из лаборатории.
— О’кей, — ответил я. — До скорого.
Девять часов спустя я уже сидел в югославском экспрессе. Стоило мне поставить чемодан на багажную полку, как он свалился и набил мне шишку на лбу размером с пол-яйца. И вот я сидел, держась за голову, и мысленно прокручивал события этого дня.
В половине четвертого мы получили телеграмму из Интерпола: да, объявленная в розыск Янсен в Иелсе обнаружена. В четыре я вместе с Фойерхаком сидел у шефа.
— Я разговаривал с Висбаденом, — сказал шеф. — Практически никаких шансов, что югославы выдадут девушку, если мы затребуем. Висбаден говорит — маловато улик.
— А группа крови? — возразил я.
Шеф пожал плечами:
— У нас нет с ними договор# о выдаче преступников.
— Если бы кто-то мог поехать туда, встретиться с Янсен и допросить ее, наверное, удалось бы получить от нее признание, — сказал я задумчиво. — Все бы и выяснилось.
— Еще бы! Как вам не поехать на Адриатику! Это вы здорово придумали, — проблеял Фойерхак.
Он не мог мне простить одного случая, когда я испортил ему все показатели, поймав внеочередного преступника.
Шеф долго молчал.
— Вы что же, Клипп, полагаете, что она пожмет вам руку и с радостью позволит препроводить себя на родину, где ее ждет тюрьма? — спросил он наконец.
— Нет. Но если она сознается, мы сможем добиться ее выдачи, — возразил я.
— Если, конечно, она и в самом деле преступница, — ввернул Фойерхак и уставился на меня. За свои глаза, как у сенбернара, он получил у нас кличку «Белло». И поделом.