Моя Прелесть
Шрифт:
– Пей до дна, пей до дна, пей до дна…
Все это звучало достаточно жутко в темноте, которую жалкие огоньки свечей вовсе и не освещали, а как бы даже наоборот. Но этим придуркам понравилось. Кто-то завыл, кто-то заклацал зубами. Я затравлено оглянулась: может, все-таки мутанты? Валька пьяненько ухмыльнулся мне и положил руку на плечо:
– Пей, Мерлина. Уважь общество. Ведь ради тебя собрались.
Ага, ради меня! Уж мне-то можно не заливать. Чуть дрожащей рукой я приняла рюмку.
– Пей до дна, пей до дна, пей до дна, – шепот нарастал, гитарное бренчание усиливалось.
Я
– У-у-у… а-а-а, – я взвыла и выпучила глаза.
– На, запей быстрей, – чьи-то руки вручили мне граненый стакан.
Я жадно отхлебнула и закашлялась. Вот гады – спирт заставили водкой запивать. Раздался дружный ржач.
– Приговор приведен в исполнение. Теперь, ты Криська, прощена, – давясь от смеха, сообщил Валька.
Приятель, называется. Но безмятежность стремительно овладевала мною. Я плюхнулась рядом с Янкой и ответила:
– Гады вы все. А я вам пирожки принесла.
– Еда! – дружно взревело сообщество и потянулось ко мне.
Больше я ничего не помню.
– Тр-рр-тр-рр-тр-рр…
Самый отвратительный звук вырвал меня на поверхность гнусной действительности. Голова трещала не меньше этого будильника. Я застонала и закинула руку к прикроватной тумбочке, где он стоял. Увы, рука прошлась вскользь. Будильник свалился на пол, продолжая отчаянно верещать.
Ох-хо-хо, как же мне было плохо. С трудом разодрав глаза, я наклонилась и подняла эту орущую гадость. А потом взгляд мой упал на дверь, и остатки сна мгновенно покинули меня. И даже голова стала болеть меньше. Одна из досок была разломана посередине. Сквозь довольно приличную щель проглядывал коридор.
Я затравленно осмотрелась. Янка лежала тихо-тихо, уткнувшись лицом в подушку. Кровать Машки была аккуратно застелена. Ну, это и понятно – она в больнице, счастливица. А вот Янка какая-то слишком неподвижная. Я потерла виски. Но это не поспособствовало работе мозга. Я никак не могла понять, что было вчера, что не было. А главное – кто сломал дверь?!?
– Ян! Ну, Янка, – принялась я тормошить подругу.
– М-м, – промычала она и подняла голову от подушки.
Всклокоченные темные волосы, оплывшее лицо, глазки-щелочки – она была похожа на тунгуса, пережившего метеоритную атаку. А потом увидела дверь и загрустила.
– Писец, – печально изрекла она. – Лариса Петровна нас с потрохами съест.
В голове царил полный сумбур, а провалы в памяти и дикая головная боль усиливали мое смятение. Но комната была до боли знакома. Янка тоже. Я сама…
Взглянула на настенное зеркало.
Темно-русые волосы, серо-зеленые глаза, чуть вздернутый нос – тоже вроде такая же, как обычно. Может, разве что излишне бледная. Но это понятно, учитывая вчерашние возлияния. Валька, гад! Я ему еще отомщу.
– Слушай, – морщась, спросила я, – а что было-то вчера?
– Меня Ярик пригласил к себе. Чаю попить. Ну, я и решила дверь на ключ закрыть. Подумала, народу незнакомого собралось много, ты уже никакая. Вдруг кто к нам в комнату зайдет, утащит что-нибудь.
– Что утащит? – не поняла я.
– Не наш холодильник точно, – презрительно скривилась Янка. – А вот у меня ноут новенький, четырехъядерный…
Что-то смутно заворочалось в моей голове. А ведь точно, все так и было. Мне вдруг позарез захотелось поставить на зарядку свою Прелесть. И когда дверь оказалась запертой, я не нашла ничего умнее, как потребовать чтобы ее выломали. Потому что моей Прелести холодно и голодно. Очень холодно. И очень-очень голодно. У меня даже пьяная слеза тогда на глазах навернулась от приступа острой жалости. Ну, парни и устроили соревнования, кто с одного удара дверь откроет… Ашот выиграл.
Я вздохнула. Все было плохо. Так плохо, что прямо, мамочка, спаси и помоги. Янка думала так же. Мы дружно посмотрели на будильник, а потом друг на друга.
– Через полчаса Лариса Петровна придет на работу, – тоскливо заметила Янка.
– А мы свалим до вечера, – нашла выход я. – Сейчас двинемся на экзамен, потом на пляж. А вернемся вечером – попросим ребят починить дверь.
Сказано – сделано. Мы быстро привели себя в порядок, затолкали в сумки свои самые ценные вещи, туда же бросили купальники. А потом я открыла платяной шкаф и завизжала: в его темном нутре потусторонним светом переливался скелет. Два скелета!
– Крис, ты меня в гроб вгонишь, – разозлилась Янка, заглядывая за плечо. – Там что, мыши?
– Скелеты, – нервно сглотнула я.
Она выразительно покрутила пальцем у виска.
– Это костюмы. Нам их вчера представитель компании «Формальдегид&Ко» вручил в качестве пропуска в «Красный Бык». Как лучшим студентам. Забыла? Там сегодня вечеринка в стиле Зомби Миллениум.
– Забыла, – прошептала я.
Надо как-то осторожнее себя вести, чтобы меня в психушку не упекли. С вполне объяснимой опаской я вновь заглянула в шкаф. Кроме скелетов, все было до боли знакомо. И это вызывало серьезные затруднения с выбором одежды. Не из-за того, что ее слишком много, а наоборот. Мои любимые джинсы выглядели ужасно. Они были не просто грязные, а кошмар! Дизайнерские дыры на них сделались больше и выглядели отвратительно естественно. Короче, этому ужасу место теперь только на свалке. Платье тоже пришлось отвергнуть. На всю неделю обещали тридцатиградусную жару. Бродить по улице в длинноруком трикотаже как-то не комильфо. Оставались короткие шортики. Конечно, заявляться в них на экзамен – не лучшая идея, зато для пляжа сойдет…
– Мерлина, чего застыла, – поторопила меня уже одетая Янка. – Мечтаешь о свидании с комендантшей?
Это уничтожило все сомнения на корню. И я поспешила натянуть на себя шортики, засунула ноги в сандалии, и мы поспешили покинуть общежитие.
На вахте произошла небольшая заминка. Марь Иванна оторвалась от экрана телевизора и воззрилась на нас. Очень нехорошо так воззрилась.
– Ключики не забываем сдавать, – слишком слащавым голосом произнесла она.
Глаза ее при этом маслянисто блестели. Мы с Янкой тревожно переглянулись.