Моя профессия спаситель
Шрифт:
— Не говори глупостей, — строго посоветовала мать, — Ну все, мне пора идти. И помни, пожалуйста: мы тебя любим.
— Я тоже вас очень люблю, — протянула младшая Сатор, старательно загоняя не слишком уместные слезы обратно в горло.
А вот зачем мать к ней заходила, Ани так и не поняла.
В этом районе Анет очутилась совершенно случайно. Хотя ситуация, конечно, вышла вполне себе стандартной: начальник велел отвезти документы в департамент; разговор услышал референт, сообразил, что Сатор по пути
В общем, в этом районе она очутилась совершенно случайно.
Тем удивительнее было увидеть здесь Саши. Он стоял неподалеку от конторы, откуда Сатор вышла, и стояние его носило совершенно определенный характер: гоблинолог ее ждал. И вот что с этим делать, Анет понятия не имела. Поэтому просто кивнула, да пошла медленнее, вроде как предлагая ему рядом пристроиться. Кремнер все понял правильно и, наплевав на молчаливое сопротивление, отобрал довольно тяжелую папку, которую Ани к груди прижимала.
— Как ты? — спросила Сатор шагов так через сто.
Просто так спросила, лишь бы что-нибудь сказать.
— Нормально, — отозвался Саши точно таким же, ничего не значащим тоном. — А ты как?
— У меня все хорошо.
— Нравится новая работа?
— Что в ней может нравиться? — фыркнула Ани. — Карьера секретарши меня никогда не прельщала.
— Так вернись на СЭП. Или не возьмут?
— Понятия не имею. Но и возвращаться не собираюсь. Все с чего-то начинали. Вот и секретарство — это такое… начало, понимаешь? Конечно, можно было отца попросить, у него связей много, но, думаю, с прилепленным ярлыком «папина дочка» я далеко не уйду. Нет, лучше самой лапками побить, а там, потихоньку-полегоньку, и отца можно подключать.
Саши кивнул, будто на самом деле что-то в ее лепете разобрал.
Прошли еще немного.
— Как Нелдер? — спросил Кремнер.
— Не знаю. Я его с того раза, ну, когда в больнице осталась, не видела, — ответила Ани, понимая, что краснее и ничего с этим сделать не способна.
Впрочем, румянец можно было смело списывать на холодную погоду, которая и вправду бодрила. А вот с чего ей краснеть вздумалось — непонятно. Во всем, что касалось Кайрена, вины за собой Ани не чувствовала.
— Поругались? — почти сочувственно спросил Саши.
— Да нет, наоборот. Помирились. Просто никакой необходимости видеться нет.
— Тогда я совсем ничего не понимаю, — признался гоблинолог. Тон у него был жестковатый и вовсе не ласковый.
А еще он остановился, и Сатор тоже пришлось встать, разглядывая папку, которую Кремнер подмышкой зажал. Просто смотреть ему в лицо было неудобно — капюшон бы свалился, а уши и так пощипывало.
— Что ты не понимаешь? — спросила невесть зачем.
— Почему ты ко мне не пришла.
— Ну что здесь непонятного? — тяжко вздохнула Анет. — Кое-что действительно исправить нельзя. Кое-что исправлять бывает просто поздно. Я ведь тоже в свое время ждала: вот что-то поймет, вернется, скажет… А потом стало поздно. Он вроде и пришел, да только уже и не нужно ничего было. Нет, я сейчас это не к тому говорю, чтобы вас сравнивать, — встрепенулась Сатор. — Просто, по себе знаю. И мне… Не хотелось усложнять.
— Что ты лепечешь? — с несвойственной ему резкостью, если вообще не грубостью, спросил Кремнер. — Объясни толком. Как для идиота.
— Ну, хорошо, — еще тяжелее вздохнула Ани, задержала воздух, выдохнула носом. — Я ведь прекрасно понимаю: обидела тебя в больнице. И тогда понимала, а сейчас… Представляю, что это такое, когда твоя девушка… женщина… Когда она вроде бы остается ухаживать за бывшим… За другим. То есть, я, конечно, этого не представляю, но у меня фантазия богатая. Ты честный, хороший, и благородный. Ты-то поступил правильно, а я… Еще и защитить меня пытался. В смысле не пытался, ты защитил — от сплетен, от скандалов, от всего. Ну а я…
— Подытожим, — припечатал Саши. — Я честный, хороший, и благородный, потому что понял, как ты виной перед Нелдером маешься за все его… героические ранения. Поэтому самоустранился, став, видимо, еще лучше и благороднее. Так? — Сатор кивнула. — И что дальше?
— Дальше я решила, что мне, наверное, стоит взять тайм-аут. Ну, то есть нам взять тайм-аут, — продемонстрировала знание спортивной терминологии Анет. — Все просто очень быстро случилось, сначала одно, а потом другое. Надо было выдохнуть, подумать. А потом я поняла, что уже поздно. Ну что бы я могла сказать?!
— Подожди, — остановил ее гоблинолог. — Все-таки давай по порядку. Ты решила взять перерыв. А сообщить мне об этом тебе Леди запретила?
— И как ты себе это представляешь? — разозлилась Сатор, которую собственные маянья от стыда и виноватости допекло окончательно. — «Дорогой Саши, я, конечно, тварь последняя, и без того тебя унизила. Но давай ты еще подождешь, пока я в себе разберусь!» Так, что ли?
— Примерно. Исключая моменты про «тварь» и «унижение».
— Это почему?
— Да потому, что унизить можно только того, кто хочет быть униженным.
— Снова гоблинская мудрость? — не очень-то уверенно улыбнулась Анет.
— Общечеловеческая! — рявкнул Кремнер, содрав с носа очки. Сатор даже примерещилось, что он их сейчас в сугроб зашвырнет, но Саши ничего швырять не стал, только чуб свой взъерошил. — Может твой… кто-нибудь и оскорбился бы. Только хватит нас сравнивать! Лично я ничего из произошедшего за унижение моего мужского достоинства не принял. Он был ранен, да еще второй раз, да еще так, что ты могла посчитать себя виноватой. И ты на самом деле… — гоблинолог повертел пальцем, слова подбирая, — не разобралась в своих чувствах. Ничего умнее, как отойти в сторону и дать тебе немного воздуха, я сделать просто не мог. При чем тут унижение, скажи на милость?!