Моя профессия ураган
Шрифт:
— Так значит, деньги мои нашлись? — обрадовано сказала я. — И я не раб?
— Это она своровала! — завопил тот. — Клянусь в этом!
Он с силой ударил себя по сердцу и подозрительно вздрогнул… Ударить по камешку больно бьется. И медленно опустил голову, взглянув на оттопыривавшийся карман, и тут же вскинул голову, поспешно подобострастно улыбнувшись…
Но мы оба уже смотрели на его карман…
— Что у тебя там? — спросил его аэнский начальник.
— Нич-чего! —
— Ну так покажи нам это… — ласково сказал старший лекарь.
— У меня голова болит, — ответил младший. — У меня бред!
— Выйми его, а мы посмотрим, — успокоил его начальник. — Я как раз на этом специализируюсь…
Поскольку тот стоял и моргал, не в силах поднять руку к карману, аэнец мягко добавил.
— Избавляю от бреда…
Сзади него уже стояли двое кряжистых охранников и один тэйвонту, опиравшийся на палку, с любопытством глядевший на меня. За ними виднелись многие лица…
Видя, что никуда ему не уйти, молодец, запинаясь, вынул из кармана бриллиантовое кольцо. Слишком броская вещь, как на меня, от нее не избавиться так легко, фамильное кольцо, ювелиры знают все такие камни… Ах, как не хорошо класть ее да еще в нагрудный карман. Такая улика!
— Какое красивое кольцо! — восхищенно проговорила я, прицокнув языком. — Вам можно позавидовать! Хороший вкус!
— Это она!!! — заорал он во все горло. — Это она!!! Обыщите меня, у меня больше ничего нет!!! — вопил он изо всех сил, и лицо его от натуги покраснело.
— Вот!
Он вывернул карманы и оттуда вместе с мусором выпала на пол крошечная бриллиантовая сережечка, сверкнув чудовищно дорогим камнем. Ее почти невозможно заметить в кармане, можно было и проглядеть… Стражник наклонился и поднял ее с пола, удивленно разглядывая…
Лицо младшего лекаря стало просто белым…
— Да у меня же нет ключей, — сдавлено залопотал он… — Она украла… — он растеряно заплакал. Странно было видеть, как плачет этот большой и донедавна такой самоуверенный гусь. — Клянусь!
Для подтверждения этого он хлопнул по карманам, и там что-то звякнуло. Надо было видеть, с каким видом этот человек запускал руку в карман, точно гадюку голыми руками вынимал… У него руки тряслись, как у сумасшедшего, и ключи мелко звенели… Увидев их, он просто сел, и, закрыв лицо руками, разревелся, как маленький ребенок…
— Так это он украл мои деньги!!! — возбужденно догадалась я. — Допросите его!
Вы должны мне их вернуть! У меня было пятьсот золотых двадцаток!!!
Я назвала чудовищную сумму.
— Неправда, у нее было всего тридцать! — возмущенно выкрикнул он, подняв заплаканное лицо.
Все ахнули…
— Так-так, — ласково спросила я… — У меня все же были деньги?
— Да! — крикнул он. На него все посмотрели.
— Я ее ненавидел! — крикнул он окружающим, признаваясь. — Она сделала мне больно!
Главный лекарь чертыхнулся.
— И на кой черт тебе это было надо!?! — рявкнул он.
— Я думал… думал… заставить ее работать… Я назвал ей сумму за лечение в сто двадцать двадцаток и сказал, что она раба… (Тут уже ахнул старший аэнец)
Я был уверен, что она убежит, — торопливо говорил он, — не заплатив, и тогда бы ее поймали и вернули нам… Ее обратили бы в рабство, а может и казнили…
И все увидели бы, что она плохая! — выкрикнул он. — Она очаровывает людей!!!
И тут суровые до этого стражи как-то странно смутились и понимающе переглянулись, неловко улыбаясь, а потом вместо этого посмотрели почему-то на меня… Точно атмосфера вдруг разрядилась… Я почему-то покраснела и ужасно рассердилась на них за это… Точно это я была виновата!!!
— У нее была огромная сумма, — рассказывал он, подняв громадные заплаканные глаза. — Невозможно честно заработать такую сумму… — сдавлено с трудом сказал он… — Она, наверное, продалась за деньги какому-то князю… Я подумал… — он запнулся. — Но у нее было только тридцать двадцаток…
Это была гигантская сумма, собранная мною с убитых черных тэйвонту. Видимо, они за что-то получили ее… Такое… Я соответственно по аналогии представила, за что эти мужики могли получить ее, и заалела… Только не понимала как!
— Как вы можете ему верить? — возмутилась я. — Он сам признался, что соврал раз, но совершенно забыл, что крал несколько раз… Что один раз соврал, помнит, а другие запамятовал… — удивленно сказала я. — Совсем, значится, вылетело из головы…
Стражи заухмылялись.
— Я не крал, не крал больше!!! — отчаянно крикнул он. Сейчас стало видно, что это почти мальчишка.
— И ни разу больше не соврал? — вкрадчиво спросила я.
— Нет!!! — он повернул ко мне яростное заплаканное лицо.
— Ты не соврал, но видел меня в городе, и как я уехала на пароме? — невинно удивилась я, всплеснув руками.
Он ошеломленно посмотрел на меня, а потом отвернулся, сел и зарыдал уже отчаянно и безнадежно…
— А потом бы, когда она бы стала рабыней и хлебнула бы чашу унижений, ты попросил бы ее руки? — вдруг вмешался молчавший тэйвонту. Тэйвонту всегда вершили суд, и их слово было законом для людей, кроме самой высшей знати.
У меня от потрясения открылся рот, да так и остался.