Моя простая курортная жизнь
Шрифт:
— Да, — посетовала подруга, останавливая очередную порнушку, — с такими сиськами, как у меня, такое не сделать. Здесь надо дойки побольше, типа как у Даши…
Я не знал, зачем она это говорила, но, когда я подумал про Дашины прелести, перерыв мне оказался не нужен.
— А я смотрю, ты возбудился, — хитро протянула Алена. — А хочешь тройничок? Представляю, как ты б взорвался — всю б меня испачкал!..
И с каждым разом таких комментариев от нее становилось все больше, пока до меня наконец не дошло, что сразу после одной извращенки в мою постель попала другая. Даже не знаю, как так вышло — притягиваю я их, что ли?
То, что Алена выкладывала в «Веселый Карпов», было лишь надводной частью этого айсберга. На самом же деле она была развращена до мозга костей, и, то что до нашей встречи оставалась девственницей, казалось просто недоразумением, причудой природы, которую я мог объяснить лишь затянувшейся акклиматизацией к Карпову. Подруга словно в одиночестве на ощупь исследовала свою сексуальность, делая снимки и рассматривая себя с разных ракурсов. А потом ей на помощь пришел я, и все, что пряталось у нее внутри, буйно полезло наружу.
— Блин, — на полном серьезе страдала она, — а с той на пляже ты же без презиков, да? И как это? Уже не могу дождаться! Хочу, чтобы из меня прям текло…
Говорят, парни моего возраста только и думают что о сексе. Моя новая подруга думала о нем гораздо больше — весь ее мозг на сто процентов занимали мысли о сексе. Да у нее закладок порнухи было больше, чем у меня. Она сама была как суккуб, которого только выпустили на волю после столетнего заточения, и сейчас пыталась оторваться за все эти сто лет. Правда, пока что на словах Алена была гораздо порочнее, чем на деле — но она явно не собиралась останавливаться на одних лишь словах.
— Как думаешь, а можно меня наполнить так, что в меня больше не влезет?..
У нее была очень развратная натура — какая-то неконтролируемая чертовщинка, которую всю свою жизнь подруга как будто боялась показывать. Однако чем больше мы общались, тем больше эта ее развратная натура вылезала наружу. Иногда мне с ней было стыдно, временами кринжово, но скучно не было никогда. Алена оказалась тем самым экспрессом, который на всех парах помчал меня в мир большого секса.
По ней я, как художник, учился женской анатомии: всем изгибам, ложбинкам, канавкам и выпуклостям — исследуя их не только глазами, но и пальцами, языком, всеми частями тела, созданными для удовольствий. Время от времени я не выдерживал, и мое удовольствие оставалось на ее теле — и ей это нравилось. Она даже фотографировала это на память и просила снимать меня. Ей нравилось, когда я запечатлевал ее с моими следами на теле, ей нравилось, что кто-то принимает ее такой, какая она есть. Со мной ей не нужно было прятать свое сердечко за темной тканью купальника.
За целый месяц я изучил Алену всю, как карту местности: от кончиков пальцев до макушки, и внутри, и снаружи — не хуже, чем мой родной гостевой дом. По крайней мере, в ней я гостил не реже. Новой вершиной удовольствия стало, когда мы забили на презики — врач рекомендовал месяц, но мы забили, выдержав едва ли три недели.
— Хочу, чтобы ты из меня капал! — заявила чертовка, падая на кровать.
Надо ли говорить, что мы тут же проверили, удастся ли наполнить ее полностью. Пустота внутри нее в тот день казалась бездонной. Но наполнить, может, и не наполнил, однако смазал ее я отлично. Так что я был уверен, от спермотоксикоза теперь точно не умру — разве что от спермонедостаточности.
Были, правда, и недостатки: простыни теперь приходилось менять каждый день. Глаза Полины поначалу были по пятаку, но постепенно становились все меньше — по мере того как она свыкалась с мыслью, что моя жизнь теперь не менее насыщенна, чем ее. Однако моя вторая мамочка не оставляла неуклюжих попыток поговорить со мной на неудобную тему.
— Ты перенес себе кровать, — как-то начала она.
— Ну да, — отозвался я.
— Но ты же там осторожен, да? — неловко продолжила моя управляющая.
Нет, честное слово, если она хотела заняться секс-просветом, показала бы на практике — теории мне хватало и от ее стонов снизу. А так я быстренько свернул разговор и занялся более приятными делами с девушкой, которая рвалась не только разговаривать. Правда, после того как мы освоили базовый набор, у нас пошла пора каких-то извращений.
— А это зачем? — не понял я.
Алена полезла на меня, включив камеру на моем смартфоне и собираясь сделать снимок наших обнаженных тел — тех частей, которые как раз готовились соприкоснуться.
— Я не против, если ты с кем-то этим поделишься, — игриво протянула она. — С кем бы хотел?
Вместо ответа я ее хорошенько шлепнул, а она бодро заскочила на меня и таки сделала фотографию — и даже по ходу продолжала запечатлевать самые горячие моменты. Могу поспорить, большая часть кадров будет неразличимо смазанной, однако даже в этом смазывании была магия процесса.
Упав с меня и отдышавшись, чертовка утонула в моем смартфоне, пролистывая снимки, удаляя неудавшиеся и перекидывая себе получившиеся.
— А ты прикольный, когда возбуждаешься, — выдала она, просматривая фото. — Прямо секси.
— А что, когда не возбуждаюсь, не секси?
— Да ты понял, что я хотела сказать, — ее глаза озорно стрельнули. — Тебя прямо трахнуть хочется!
— В «Веселый Карпов» только не сливай.
— А что, — хмыкнула подруга, — боишься, очередь из желающих будет у дверей?
— Ха-ха, — перевернул я ее так, что снимать она могла теперь из крайнего неудобного ракурса, но для всего остального он был удобен.
После некоторое время мы просто лежали рядом, глядя на солнце сквозь стеклянный потолок моей мансарды и восстанавливая дыхание, пока в ее руке вдруг не завибрировал смартфон — мой смартфон, который она сегодня, заигравшись, не выпускала. Следом на экране появилось новое сообщение.
Дана: «Прикольный сериал. Спасибо за рекомендацию!»
Ресницы Алены изумленно хлопнули.
— Ты что, переписываешься с ней?
Вот не люблю я у нее такой тон — сразу после вылазит наружу какая-то чертовщинка.