Моя простая курортная жизнь

Блум М.

Даже не глядя на меня, она придирчиво осмотрела Алену и бросила:

— Блузку заправь. Пожалуйста.

От этого хлесткого, как плеть, «пожалуйста» парочка за соседним подоконником даже поежилась. Подруга же, не спеша что-либо делать, с вызовом уставилась на ее величество в ответ.

— А что не так с моей блузкой?

— Хочешь получить наказание в первый день? — надменно уточнила Императрица.

А она, в принципе, могла это устроить — глава школьного комитета по этике, как никак. Директор у нас однажды пересмотрелся зарубежных молодежек и решил, что наказывать через оставление после уроков — это отличный способ поддерживать дисциплину. А родительский комитет под председательством матери

этой заразы охотно такую инициативу поддержал. По-моему, это была синекура в чистейшем виде, но никого это не волновало. С тех пор Катерина, будучи бессменной главой этого комитета, могла самоутверждаться на каждом бедолаге, чьи блузки, прически или поведение ей пришлись не по вкусу — вот он настоящий произвол власти. Не удивлюсь, если скоро она начнет управлять целым Карповым, сидя где-нибудь в мэрии и устанавливая свои законы — тем более у нее и там блат.

Поморщившись, Алена демонстративно затолкала блузку в юбку.

— Вот и хорошо, — сверху вниз оглядела ее Императрица, хотя девушки были примерно одного роста. — Так теперь и ходи, — и, развернувшись, величественно удалилась.

Свита, терпеливо ждавшая в сторонке, снова присоединилась к ней, и все пятеро продолжили свою проходку по коридору, синхронно выбивая дробь по полу каблучками — очень звонко и слаженно, такт в такт, словно тренировались годами — возможно, так оно и есть.

— Нет, все-таки стерва! — пробурчала Алена, провожая ее глазами. — А на пляже она не была такой ханжой. Да и в Версале явно не была…

Ну, школа — это не пляж и не Версаль. Хотя для подруги, как я понял в этот же день, особой разницы не было.

Вообще, парта Алены была в другом ряду аж за две парты за мной, и пересаживаться ко мне она не стала со словами «не могу же я предать подругу». Но на переменах все время у Даши она забрала и отдала исключительно мне, сидя за моей партой на моих коленях, горячо припадая к моим губам и вовсю гуляя по моему рту языком. Жар поцелуев дополнялся теплом девичьих рук на моей шее, моих рук на девичьей талии и девичьей задницы, давящей всем весом мне на пах. Мысли медленно текли, приятно спускаясь все ниже по телу. При желании можно подумать, что любовь весит именно столько, сколько весит девушка, которая хочет сесть тебе на член. От таких фантазий природа брала свое. Алена довольно отмечала мой стояк, собирающийся штурмовать ее задницу, и бодро по нему ерзала, возбуждая меня еще сильнее — и все это на виду у целого класса, который завистливо косился в нашу сторону. Для многих это были пока единственные поцелуи, которые они могли наблюдать поблизости. Подруга же двигалась на моих коленях так, что ни у кого не оставалось сомнений, что она мне еще и дает.

— И что ты творишь на виду у всех? — не выдержав, шепнул я.

— Рекламу тебе делаю, — игриво отозвалась Алена.

— Или себе?

Не спеша с ответом, эта хитрая попка еще немного поелозила по мне.

— Мне нравится, как на нас смотрят, — шепнула ее хозяйка. — Девчонки прям слюной исходятся, когда ты меня сосешь. А то, как ты меня хочешь, — это отличная реклама. Смысл скрывать? К тому же это и тебе реклама. Если хоть одна девушка посчитала тебя достаточно привлекательным, чтобы пустить твой язык себе в рот, а член — в киску, то для других — это заявочка. Значит, есть в тебе что-то, и они такие будут сидеть и думать «а что?» А потом напридумывают себе чего-нибудь и захотят проверить…

— Ага, а мне останется только сказать «эй, а давай я тебе отлижу», — с иронией подхватил я. — Ты сегодня прямо искришь мудростью!

— Зря смеешься, — попка дерзко впечаталась в меня. — Со мной было именно так: напридумывала себе всякого и решилась тебе отсосать…

— Ребят, а может, вы потерпите до спальни? — донесся до нас бубнящий голос Даши.

Первая красавица класса строго уставилась на нас, сложив руки на груди — но именно в этом суровом жесте скрывалась ее реклама, притягивая еще больше внимания к тому, что и так невозможно пропустить. Белая блузка была абсолютно стандартной и вроде бы прилично застегнутой — вот только, казалось, что ее хозяйка ошиблась минимум на два размера, отчего ткань неслабо распирало на шикарных сиськах, а пуговицы грозили в любой момент разлететься по классу. Округлости под туго натянувшейся блузкой так и манили приклеиться к ним — если не руками, то хотя бы глазами.

— Может, пройдемся? — с нажимом сказала Даша подруге.

В прошлом году все перемены она таскала Алену по школе, как бы невзначай прогуливаясь с ней под ручку там, где толпилось больше всего пацанов. Наша первая красавица обожала собирать мужские взгляды и еще больше обожала, когда они принадлежали только ей. Сейчас же весь класс смотрел лишь на Алену, чьи руки весьма вольготно обвивали мою шею, а клетчатая юбочка накрывала мой пах.

— Давай на другой перемене, — отозвалась чертовка, даже не думая с меня вставать.

— Но это уже третья перемена, — проворчала Даша.

— Но у тебя же есть парень, побудь с ним…

Вместо ответа взгляд первой красавицы класса прошелся по моим расширившимся плечам и рукам, лежавшим на талии ее подружки — чуть более заинтересованно, чем она смотрела на них раньше, а затем она вновь повернулась к Алене.

— Ну как хочешь…

Развернувшись, виляя роскошной задницей в клетчатой школьной юбочке, чей размер тоже был явно меньше, чем следует, Даша направилась к своей парте.

— Ух, а булочка сегодня лютует, — шепнула мне Алена.

«Сладкая булочка» — так называлось кафе Саниных и Дашиных родителей, и в виду некоторых особенностей Дашиной выдающейся анатомии она получила в школе именно такое прозвище — разумеется, за глаза.

— Видишь, какую я тебе обалденную рекламу делаю. Такими темпами скоро все будут хотеть откусить от тебя кусочек, — изрекла подружка и куснула меня за шею.

Надо было похвалить ее за такую благотворительность, так что, спустив руки пониже, я взял ее за попку и хорошенько поелозил по себе.

— Ты так кончишь, — хихикнув, шепнула чертовка.

— Не кончу, — шепнул я в ответ, — приберегу для тебя…

Жаль только, что беречь до дома было долго. Явно подумав о том же, она вновь прильнула к моим губам, дав пока что трахнуть свой рот. Засосавшись, мы так увлеклись, что пропустили и звонок, и скрип парт, когда за ними расселись остальные, и появление в классе учителя. Во внешний мир нас вернул только ее голос:

— Алена, хватит целовать Рому!

Хмыкнув, подруга вскочила с моих коленей, оправила помявшуюся юбку и быстро ушла к себе. Я же порадовался, что сверху парта и мой стояк не видно — во всяком случае сидевший рядом Саня на него не смотрел, вперив очи исключительно в нашу любимую учительницу, а по совместительству и классного руководителя. А там было на что посмотреть: темное каре, озорные глаза, прикрытые строгими очками, лукавая ухмылка, спрятанная за вежливой улыбкой, и отменная фигурка, ловко оттененная деловым костюмом. Но сбрось Ангелина Алексеевна жакет, расстегни хоть пару пуговок да сними очки — и будет точь-в-точь учительницей из фильмов для взрослых. Довольно молодая, практически ровесница Полины — неудивительно, что за глаза ее все называли Гелей.

— Так, дети, — поправив очки, которые носила скорее для солидности, она внимательно оглядела класс, — я понимаю, начало учебного года, нечему радоваться, но давайте хотя бы изобразим энтузиазм…

Пока руки открывали учебник английского, мой взгляд с энтузиазмом прошелся по ее приятным зрелым округлостям, таким же недоступным, как и у моей управляющей. Хотя по школе как-то ходил слух, что Геля трахалась с одним из выпускников — но, в конце концов, это был просто слух, иначе бы ее уже уволили. Однако, глядя на ее сочные формы, можно было предположить, что это вполне вероятно — если бы Полина пошла преподавать, она бы, пожалуй, преподавала точно так же.