Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера
Шрифт:
Государственное младенчество министров Демократической России привело к водворению в ней не свободы, а анархии, нараставшей также вследствие принципиального отказа Временного правительства от использования силы для борьбы с противниками слева, группировавшимися в Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов и его Исполнительном комитете, который появился в начале Февральской революции и самозванно провозгласил себя высшим органом социальной демократии. После возвращения из эмиграции, с разрешения Временного правительства и вопреки мнению союзников России по Антанте, В.И. Ленина и его ближайших соратников начинается постепенное усиление влияния большевизма, пользовавшегося финансовой поддержкой Германии, не только в Петроградском, но и в местных Советах депутатов. Объявив о необходимости немедленного заключения мира с Германией и превращения войны внешней в войну внутреннюю, гражданскую, первую репетицию ее развязывания большевики предприняли уже 20 апреля, когда была опубликована нота П.Н. Милюкова, обращенная к державам Антанты, о готовности России довести войну до победного конца. В этот день к Мариинскому дворцу, резиденции Временного правительства, подошли вооруженные демонстрации с лозунгами: «Долой Милюкова!», «Милюков в отставку!», но уже вечером там же появились демонстрации с
«В ночь на 21 апреля многотысячная толпа наполнила площадь перед Мариинским дворцом с выражениями сочувствия мне, – вспоминал сам Милюков. – Меня вызвали из заседания на балкон, чтобы ответить на приветствия. Одна фраза из моего взволнованного обращения повторялась в публике. „Видя плакаты с надписями: «Долой Милюкова!» – говорил я, – я не боялся за Милюкова. Я боялся за Россию“. Я указывал на вред дискредитирования власти, на невозможность заменить эту власть другой, более авторитетной и более способной – довести страну до создания нового демократического строя» [41] . В то время единомышленник П.Н. Милюкова, военный и морской министр А.И. Гучков болел, а потому заседания Временного правительства происходили в Доме военного министра. «Я, – писал начальник Канцелярии Совета министров В.Д. Набоков, – помню бурный день, начавшийся появлением войск на площади Мариинского дворца и закончившийся беспрерывным митингом перед домом Военного министерства и горячими овациями по адресу Милюкова и Гучкова. В тот день еще чувствовалась большая моральная сила Временного правительства, остававшаяся – увы! – совершенно неиспользованной» [42] . Действительно, вместо того, чтобы опереться на народную поддержку, Временное правительство не столько по причине давления Исполкома Петросовета, сколько в силу интриг лидера левого крыла Временного правительства, министра юстиции А.Ф. Керенского, в качестве заместителя председателя Исполкома – «заложника демократии» в этом правительстве, решило пожертвовать П.Н. Милюковым и А.И. Гучковым.
41
Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х т. М., 1991. Т. 2. С. 312.
42
Набоков В.Д. Указ. соч. С. 76–77.
После своей вынужденной отставки в письме А.А. Лодыженскому, начальнику Канцелярии по гражданскому управлению при Ставке Верховного главнокомандующего, Милюков, уже как лидер Кадетской партии, откровенно писал о причинах и последствиях Февральской революции:
«В ответ на поставленные Вами вопросы, как я смотрю на совершенный нами переворот, я хочу сказать… того, что случилось, мы, конечно, не хотели… Мы полагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета, что громадную разруху в армии остановим быстро, если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, поплатимся за свержение царя лишь некоторой отсрочкой этой победы. Надо сознаться, что некоторые, даже из нашей партии, указывали нам на возможность того, что произошло потом, да и мы сами не без некоторой тревоги следили за ходом организации рабочих масс и пропаганды в армии… Что же делать, ошиблись в 1905 году в одну сторону, теперь опять, но в другую. Тогда не оценили сил правых, теперь не предусмотрели ловкости и бессовестности социалистов. Результаты Вы видите сами.
Само собой разумеется, что вожаки Совета рабочих депутатов ведут нас к поражению, финансовому и экономическому краху вполне сознательно. Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций, помимо полной своей бессмысленности, уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками, подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для его изобретателей. Не буду излагать Вам, зачем все это нужно было, кратко скажу, что здесь играли роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть к популярности. Конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность лежит на нас.
Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, Вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю.
Что же делать теперь, спросите Вы. Не знаю, т. е. внутри мы все знаем, что спасение России – в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев явно доказывают, что народ не способен был принять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие, голосующие за республику, делают это из страха. Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями.
Признать не можем, противодействовать не можем, соединиться не можем с теми правыми и подчиниться тем правым, с которыми долго и с таким успехом боролись, тоже не можем. Вот все, что я могу сейчас сказать» [43] .
Так откровенно думал проигравший, но победителю – А.Ф. Керенскому – все представлялось пока что гораздо проще. После Апрельского кризиса, получив портфели военного и морского министров, он укрепил свои позиции в первом коалиционном, «буржуазно-социалистическом», Временном правительстве – в него вошли как «министры-капиталисты», так и «министры-социалисты», опиравшиеся на Совет рабочих и солдатских депутатов. В июне, по инициативе Керенского, началось неудачное наступление русской армии, против которого агитировали большевики. В самом начале июля соратники Керенского пошли на уступки Центральной раде в Киеве и согласились на автономизацию Украины, против чего выступили кадеты, а затем последовало июльское выступление большевиков в Петрограде, подавленное военными властями столицы. Все это закончилось образованием второго коалиционного Временного правительства во главе с Керенским. Наконец, в конце августа 1917 г., в связи с неудавшейся попыткой Верховного главнокомандующего генерала Л.Г. Корнилова оторвать Керенского от Совета рабочих и солдатских депутатов и разогнать это учреждение, последовал очередной политический кризис, который закончился взятием на себя Керенским верховного главнокомандования и сохранением за ним председательства в третьем коалиционном Временном правительстве, низложенном 25 октября 1917 г. в ходе Октябрьской революции.
43
Лодыженский А.А. Воспоминания. Париж, 1984. С. 90–91.
Примат политической целесообразности над функциональной проявился в чудовищной кадровой нестабильности, затронувшей Временное правительство в еще большей степени, чем императорское с его знаменитой «министерской чехардой», поскольку Временное правительство еще 3 марта 1917 г. лишило себя незыблемой опоры сверху в виде монархической власти, и так и не нашло подобной опоры внизу, у Совета рабочих и солдатских депутатов. Если с июля 1914 г. по февраль 1917 г., т. е. за 31 месяц, министрами перебывали 39 человек [44] , то с марта по октябрь 1917 г., за 8 месяцев, – 42 человека [45] . Следовательно, при Временном правительстве на высшем уровне исполнительной власти текучесть кадров возросла в 5 раз! «Министерская чехарда последних месяцев царского режима, – констатировал В.Б. Лопухин, – бледнеет перед свистопляскою „министров“ (с позволения сказать) Временного правительства. Проносилась лавина политических акробатов. Сколько их? Куда их гонит? Министром было легче сделаться в эти дни, чем помощником столоначальника. Лезли и пролезали в министры, правда, на самые короткие сроки, из многочисленных и разнообразных питомников „политических деятелей“ того удивительного времени все, кому только было не лень. Временное правительство обратилось в проходной двор, в ярмарку, в огромном большинстве тщеславных, но сугубо немощных бездарностей. Как редки были исключения! Да и они? Если можно было признать за кем относительные таланты, то в какой угодно области, только не государственного управления. Немудрено, что немного сохранилось в памяти имен этих пытавшихся засорить собою историю политических банкротов» [46] . Указанные обстоятельства быстро погружали утлую ладью Временного правительства в пучину беспросветной анархии.
44
Куликов С.В. «Министерская чехарда» в России периода Первой мировой войны. Хроника событий (июль 1914 – февраль 1917). // Из глубины времен. 1994. Вып. 3. С. 43.
45
Куликов С.В. Временное правительство: кадровые перестановки (март – октябрь 1917) // Из глубины времен. 1996. Вып. 7. С. 27.
46
Лопухин В.Б. Указ. соч. С. 306.
От политики перейдем к финансам, так как именно они являются нервом не только экономической, но и политической жизни. Демократическая Россия, это воплощение кустарной государственности, пустила по ветру все финансовые достижения Царской России и, принося в жертву развития революции оборону государства, точнее – само государство, вела страну к финансовому краху. Для того, чтобы лучше понять это, необходимо сравнить то, чего достигли министры Царской России, с тем, что натворили вожди Демократической России. С июля 1914 г. до июля 1917 г. расходы по Военному фонду выросли с 2546 до 37 841 млн руб., в 15 раз, однако с июля 1914 г. по декабрь 1916 г. они составили 27 188 млн руб. (72 %), а только за 6 месяцев 1917 г. – 10 653 млн руб. (28 %), иными словами – выросли в 2,5 раза. Ежедневные военные расходы в 1916 г. составили 42 млн руб., увеличившись на 16 млн руб., за 6 месяцев 1917 г. – 59 млн руб., повысившись на 17,2 млн руб., больше, чем за весь предыдущий год! Это явление компетентный экономист Г.Д. Дементьев напрямую связывал «с происшедшей революцией и с предъявлением исключительных требований демократическими массами» [47] . Что касается обыкновенного (ординарного) бюджета, то только его сверхсметные расходы с марта по октябрь 1917 г. составили 974,5 млн руб., увеличившись более чем в 3 раза по сравнению со всем предыдущим 1916 г. [48]
47
Финансовое положение России перед Октябрьской революцией // Красный архив. 1927. Т. 25. С. 25, 26.
48
Краткий обзор деятельности Департамента Государственного казначейства. Декабрь 1918 г. // Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Документы и материалы. Март – октябрь 1917 г. Ч. 2. М.-Л., 1957. С. 384.
«Ни в один период российской истории, – признавал Н.В. Некрасов, на тот момент министр финансов, на заседании Государственного совещания 12 августа 1917 г., – ни одно царское правительство не было столь расточительно – я не касаюсь мотивов этой расточительности, – ни одно не было столь щедро в своих расходах, как правительство революционной России». Впрочем, отметив, что «новый революционный строй обходится Государственному казначейству гораздо дороже, чем обходился старый строй», Некрасов назвал и причину этого – те социальные эксперименты, которыми стали заниматься дорвавшиеся до власти лидеры левых, социалистических партий. В частности, заявленные ими годовые расходы на организацию продовольственных комитетов должны были составить 500 млн руб., земельных комитетов – 140 млн и т. д. [49] Какие же источники доходов использовало Временное правительство?
49
Доклад министра финансов Н.В. Некрасова в Государственном совещании о состоянии финансов, основных принципах финансовой политики Временного правительства и деятельности Министерства финансов. 12 августа 1917 г. // Экономическое положение России… С. 412, 415.