Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, революционера
Шрифт:
По сравнению с 1916 г. в 1917-м доля налоговых поступлений понизилась с 22,2 до 12,1 %, приблизительно в 2 раза [50] , хотя в марте – октябре 1917 г. Временное правительство получило от повышения только прямых и косвенных налогов на 295 млн руб. больше, чем императорское – за тот же период предыдущего года [51] . Отмеченное понижение произошло, прежде всего, потому, что в 1917 г., сравнительно с 1916 г., доля доходов от выпуска бумажных денег выросла с 19,7 до 42,9 %, в 2 раза [52] . Временное правительство увеличивало эмиссионное право Государственного банка 4 марта – на 2 млрд руб., 15 мая – на 2 млрд и 11 июля – на 2 млрд, всего – на 6 млрд руб. Если императорскому правительству для увеличения упомянутого права на 6200 млн руб. понадобились два с половиной года войны, то Временному правительству, для увеличения на меньшую сумму в 6 млрд, – лишь 5 месяцев [53] С марта по октябрь 1917 г. было выпущено бумажных денег почти столько же (7340 млн руб.), сколько их выпустили за все предыдущее время войны (8317 млн руб.). После победы Февральской революции каждый месяц в обращение поступала сумма приблизительно в 4 раза большая, чем за месяц войны до революции (1048 млн руб. против 264 млн руб.). Если с июля 1914 г. до марта 1917 г. бумажные деньги покрывали приблизительно 30 % всех военных расходов, то с марта по сентябрь 1917 г. – почти 80 % [54] . Таким образом, усиленная денежная эмиссия стала для Временного правительства, в отличие от императорского, главным источником покрытия
50
Шмелев К. Ф. Указ. соч. С. 17.
51
Краткий обзор деятельности Департамента Государственного казначейства. Декабрь 1918 г. // Экономическое положение России… С. 383–384.
52
Шмелев К.Ф. Финансовая политика дореволюционной России и Советского Союза. М., 1926. С. 17.
53
Финансовое положение России перед Октябрьской революцией. С. 6.
54
Представление министра финансов Временному правительству о расширении эмиссионного права Государственного банка на 2 млрд руб. 6 октября 1917 г. // Экономическое положение России… С. 423, 424.
По наблюдениям Г.Д. Дементьева, количество бумажных денег резко возросло «в связи с революционным временем и с проявившимся стремлением демократических масс, пользуясь своей сплоченностью и силой, требовать улучшения своего материального положения за счет казны, владельцев частных предприятий и пр.» [55] . Галопирующая инфляция привела к резкому обесценению рубля и обвальному падению его заграничного курса: за 7 месяцев нахождения у власти Временного правительства курс рубля в Лондоне и Париже, равнявшийся к марту 1917 г. 68 и 75 % от довоенного уровня, понизился, соответственно, на 45 и 43 % до 23 и 32 % [56] и продолжал понижаться, свидетельствуя о наступлении финансового краха.
55
Финансовое положение России перед Октябрьской революцией. С. 28.
56
Дементьев Г.Д. Государственные доходы и расходы России и положение Государственного казначейства за время войны с Германией и Австро-Венгрией до конца 1917 г. Пг., 1917. С. 206.
Компенсировать последствия инфляции могли бы внутренние займы, но в 1917 г., по сравнению с 1916 г., доля расходов, покрываемых ими, упала с 33,3 до 13,7 % [57] , что свидетельствовало «о неудачной в целом политике Временного правительства в области государственных ценных бумаг» [58] . Неудачу инициированных этим правительством внутренних займов, прежде всего – «Займа Свободы», экономист А.И. Буковецкий объяснял тем, что оно «непопулярно ни в правых, ни в левых кругах» [59] . В 1917 г., сравнительно с 1916 г., доля расходов, покрываемых внешними займами, возросла с 24,8 до 31,3 % [60] . Казалось бы, хотя бы в этой сфере Временное правительство превзошло царское. Действительно, к ноябрю 1917 г. военные долги России союзникам составляли 7223 млн руб. (по довоенному курсу), из них 5189 млн задолжало императорское правительство и 2034 млн руб. – Временное правительство. С июля 1914 г. по октябрь 1917 г. от Англии Россия получила 70,6 % займов, от Франции – 18,5, от США – 6,4, от Японии 3,2 и от Италии – 1,3 % [61] . Однако английское правительство не только отказалось от подписания финансового соглашения с Временным правительством на основании Меморандума 25 января (7 февраля) 1917 г., но и с 1 апреля вообще прекратило предоставление ему ежемесячных кредитов [62] . Подобное поведение объяснялось тем, что Временное правительство потеряло доверие англичан менее чем через месяц после своего образования.
57
Шмелев К. Ф. Указ. соч. С. 17.
58
История Министерства финансов России. В 4-х т. Т. 1. 1903–1917 гг. М., 2002. С. 206.
59
Доклад А.И. Буковецкого о состоянии финансов на I Всероссийской конференции фабрично-заводских комитетов. 19 октября 1917 г. // Экономическое положение России… С. 380.
60
Шмелев К. Ф. Указ. соч. С. 17.
61
История Министерства финансов России. С. 225.
62
Записка министров иностранных дел и финансов Временного правительства английскому правительству о предоставлении кредитов России до заключения нового русско-английского финансового соглашения. 22 июня 1917 г. // Экономическое положение России… С. 547.
В правительственной декларации от 27 марта 1917 г., содержавшей указание на то, что целью России в войне не является «насильственный захват чужих территорий» [63] , Лондон увидел готовность партнера заключить «мир без аннексий». Между тем, телеграфировал временный поверенный России в Англии К.Д. Набоков министру иностранных дел П.Н. Милюкову, «ни Англия, ни Франция, ни Италия не могут принять этого принципа и отказаться от сохранения за собой земель, уже завоеванных, или тех, которые они хотят оставить за собой по мирному договору» [64] . Из-за прекращения кредитования Англией Временного правительства вся русская наличность английской валюты к началу июля была полностью исчерпана [65] . Те 187 млн долл., которые предоставили Временному правительству США, не могли закрыть образовавшуюся брешь [66] . В результате по линии внешних займов с марта по октябрь 1917 г. Временное правительство получило на 1 млрд руб. меньше, чем царское правительство за тот же период 1916 г. [67] , так что и здесь новые правители России доказали свою несостоятельность.
63
Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957. С. 444–445.
64
Телеграмма К.Д. Набокова П.Н. Милюкову. 4 апреля 1917 г. // Экономическое положение России… С. 475.
65
Записка министров иностранных дел и финансов Временного правительства… С. 547.
66
Сидоров А.Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны (1914–1917). М., 1960. С. 9.
67
Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 378.
Последствием роста внутренних и внешних займов Временного правительства явился рост государственного долга: к 1 января 1917 г. он составил 33 581 млн руб., к 1 июля 1917 г. – 43 906 млн, а к 1 января 1918 г. (по расчетам специалистов) должен был составить 60 млрд руб. [68] , почти в 2 раза больше, чем 1 января 1917 г.! Таким образом, именно Февральская революция, а не предыдущая деятельность императорского правительства стала главной причиной полного финансового расстройства, в которое впала Россия под властью, а скорее – безвластием, Временного правительства, что публично признавали даже его деятели. Н.В. Некрасов на заседании Государственного совещания 12
68
История Министерства финансов России. С. 206.
69
Доклад министра финансов Н.В. Некрасова… С. 412.
Однажды А.И. Шингарев, являвшийся в мае – июле 1917 г. министром финансов, обратился к П.Л. Барку, последнему министру финансов императорского правительства, с вопросом: «Что делать?» Маститый финансист ответил, что «пока будут заниматься спасением революции, вместо того, чтобы спасать Россию, никакие меры не приведут к ограждению нашего рубля от падения» [70] . Правоту П.Л. Барка подтвердил тот же Некрасов, открыто признавший 12 августа, намекая на разорительность начавшегося после падения монархии социального экспериментаторства, что «расходование средств, которое было до сих пор, нам не по карману». «Мне нечего говорить вам, – обращался он к участникам Государственного совещания, – что такого рода расходы
70
Куликов С.В. «Непотопляемый Барк»: финансист и политик // Барк П.Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи. 1914–1917. В 2-х т. М., 2017. Т. 1. С. 74.
Государственное казначейство выдержать не может и что им должен быть положен предел» [71] . Пони мая, что Февральская революция со всеми ее утопическими экспериментами, да еще в период войны, является, особенно для России, слишком дорогим удовольствием, деятели Временного правительства, однако, предпочитали не воплощать этого понимания в дела. В результате, после победы в Петрограде 25 октября 1917 г. Октябрьской революции, на смену Демократической России пришла Советская Россия, причем если вожди первой были умеренными утопистами, то вожди второй – радикальными утопистами, жестоко отрубавшими все, что полностью не помещалось на прокрустовом ложе их незамысловатых социальных теорий.
71
Доклад министра финансов Н.В. Некрасова… С. 413, 415.
До сих пор еще распространено мнение, будто Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным немедленно после захвата власти эффективно решил два важнейших вопроса – о мире и о земле. Действительно, по инициативе В.И. Ленина 26 октября 1917 г. II Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов принял Декрет о мире, чему способствовали причины как внутреннего, так и внешнего порядка. Одним из итогов деятельности Временного правительства стала полная потеря русской армией боеспособности, что поставило на повестку дня вопрос о выходе России из войны. С другой стороны, в установлении мира на Восточном фронте была крайне заинтересована Германия, которая, прямо и косвенно, в известной степени содействовала приходу к власти большевистского правительства, чьи внешнеполитические интересы, на тот момент, полностью совпали с интересами Германии. «Совершенно определенно заявляю вам, – показывал следователю Н.А. Соколову знаменитый разоблачитель провокаторов В.Л. Бурцев в августе 1920 г., подразумевая большевиков, – что самый переворот 25 октября 1917 г., свергнувший власть Временного правительства и установивший власть Советов, был совершен немцами через их агентов, на их деньги и по их указаниям. Собственная позиция немцев в этом вопросе совершенно ясна. Не боясь сами развития у себя русского большевизма благодаря их высокому общему культурному уровню, немцы прибегли в 1917 г. к этому средству как к способу развала России, выводя ее из рядов борющихся с ними врагов» [72] . Это не значит, что большевики были «немецкими шпионами», это значит только то, что, и здесь необходимо повториться, в октябре 1917-го цели большевиков и немцев полностью совпали, чем и воспользовался, вдохновляемый дьявольским макиавеллизмом, «вождь мирового пролетариата».
72
Н.А. Соколов. Предварительное следствие 1919–1922 гг. // Российский архив. 1998. Т. 8. С. 221.
В Декрете о мире, написанном В.И. Лениным, «рабочее и крестьянское правительство» предлагало «всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире», под которым подразумевался мир «без аннексий и контрибуций». Вместе с тем, советское правительство заявляло, что «отнюдь не считает вышеуказанных условий мира ультимативными», иными словами – соглашалось рассмотреть «и всякие другие условия мира». Таким образом, отказ от аннексий и контрибуций в Декрете о мире не являлся принципиальным. Тайную дипломатию советское правительство «отменяло», выражая «твердое намерение вести все переговоры совершенно открыто перед всем народом, приступая немедленно к полному опубликованию тайных договоров, подтвержденных или заключенных правительством помещиков и капиталистов с февраля по 25 октября 1917 г.». Однако в Декрете о мире подчеркивалось особо: «Все содержание этих тайных договоров, поскольку оно направлено, как это в большинстве случаев бывало, к доставлению выгод и привилегий русским помещикам и капиталистам, к удержанию или увеличению аннексий великороссов, правительство объявляет безусловно и немедленно отмененным» [73] . Очевидно, что вопрос о несправедливости аннексий, сделанных НЕ в пользу великороссов Германией и Австро-Венгрией, оккупировавших во время Первой мировой войны западные территории Российской империи, перед В.И. Лениным даже не вставал, как и вопрос о том, насколько ущемление прав великороссов соответствовало принципу равноправия национальностей и вытекавшему из него праву наций на самоопределение. Все эти вопросы большевики передавали на усмотрение сапога кайзеровского солдата…
73
Декреты Советской власти. Т. 1. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 12–16.
Далее в Декрете о мире «правительствам и народам всех стран» предлагалось «немедленно заключить перемирие» «не меньше как на три месяца, т. е. на такой срок, в течение которого вполне возможно как завершение переговоров о мире с участием представителей всех без изъятия народностей или наций, втянутых в войну или вынужденных к участию в ней, так равно и созыв полномочных собраний народных представителей всех стран для окончательного утверждения условий мира». Если реализация приведенного пункта была невозможна просто технически, то последний пункт имел явно провокационный характер, фактически призывая пролетариев воевавших стран к гражданской войне против своих правительств. «Обращаясь с этим предложением мира к правительствам и народам всех воюющих стран, – говорилось в последнем пункте Декрета о мире, – Временное рабочее и крестьянское правительство России обращается также в особенности к сознательным рабочим трех самых передовых наций человечества и самых крупных участвующих в настоящей войне государств – Англии, Франции и Германии». В Декрете о мире выражалась надежда, что «рабочие названных стран поймут лежащие на них теперь задачи освобождения человечества от ужасов войны и ее последствий» и «всесторонней решительной и беззаветно энергичной деятельностью своей помогут нам успешно довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации» [74] . Следовательно, уже в Декрете о мире была заложена двойственность, отличавшая последующую советскую внешнюю политику на протяжении всей ее истории: с одной стороны, поддержание дипломатических отношений с «буржуазными государствами», с другой – экспорт социалистических революций в указанные государства путем использования их коммунистических партий, экспорт, который продолжался вплоть до 1991 г.
74
Декреты Советской власти. Т. 1. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 12–16.