Моя Родина – смерть
Шрифт:
Разминка кончилась, и спортсмены начали отрабатывать приёмы. Рю встал в стойку для отработки приёмов с давним знакомым – спарринг партнёром, мастером спорта, чемпионом, мужчиной фантастической физической силы, обладающим даром предугадывать любое намеренье своего соперника, Гарото. Рю никогда не мог у него выиграть: в какую бы трудную ситуацию этот вёрткий мастер не попадал на турнирах, он всегда находил выход и большую часть схваток заканчивал, победно вскинув руки, и здесь, в тренировочном зале, он специально подстраивал такие ситуации, в которых ему бы пришлось не сладко. Надо сказать, члены клуба, особенно молодые, неизменно покупались на эту его уловку: уж больно был силён соблазн прессануть заслуженного борца и отломать от доспехов его славы хотя бы меленький кусочек. Не избежал сей участи и Рю. Мастера Гарото он не жалел и, хорошо осознавая, в отличие от зелёных юнцов, что выгодная позиция всего лишь прихоть противника, отрабатывал свой хлеб спарринг-партнёра честно, за что его и уважал титулованный боец.
Сегодня отрабатывали проход в ноги: тренер – старичок, бывший грозный ветеран, прославившей столицу своей страны ни одной победой и привезший домой ни одну золотую гроздь медалей, дал сигнал, и основная часть тренировки началась. Но не успели бойцы провести и пару проходов, как дверь в зал распахнулась, и в него вошёл охотник. Ни на кого не обращая внимания, он прошёл по самой середине татами. Сил, не снимая обуви, направился прямо к Рю и его партнёру. Такая бесцеремонность незваного гостя очень не понравилась тренеру. Ветеран не страдал излишней скромностью и в своём доме (а тренировочная база всегда была для него домом) привык быть хозяином: он сделал шаг наперерез пришельцу и уже поднял руку и открыл рот, чтобы остановить, одёрнуть дерзкого наглеца, но, посмотрев в его лицо, замер, да так и остался стоять с приоткрытым ртом и вытянутой вперёд рукой.
От Сила исходили флюиды ледяной угрозы, вокруг него клубилось облако могильных обещаний, адресованных любому, кто посмел бы преградить ему путь. Не доходя до Кут Рю всего шага, охотник, войдя в зону его комфорта, остановился. Сил выдвинул штыри своего взгляда и пронзил сущность Рю, достав до его сердцевины, достигнув дна его личности. Вокруг все и всё замерло: до входа Сила спортсмены занимались привычным для них делом, теперь же они стояли по стойке смирно и дышали через раз, хотя сами этого и не осознавали. Пауза тянулась не более пяти секунд, но для всех вокруг время, проведённое в разбитом параличом безмолвии, показалась невероятно долгой, ноющей, приближенной по своему ментальному статусу к застарелой, прогрессирующей хвори, болью – на вроде суставной или желудочной. Прервал паузу Сил не то утверждением, а не то вопросом:
– Ты.
Все ждали облегчения от прозвучавшего слова, а получили щедрые пригоршни фантомных жучков, осыпавших их с головы до ног, заползших под кожу и заелозивших по отходящим от столба спинного мозга отросткам нервов. Голос охотника, отпружинивший мрачным эхом под сводами низкого потолка, вывел их на новый уровень транса. Они все вместе, под предводительством старого тренера, продолжали пребывать в жуткой неподвижности, а Сил продолжил:
– Ты. Будешь. Драться.
Эти слова, обладая живительной мощью энергии космоса, стали ключом, повернувшим в замочной скважине души Рю тайный механизм замка. Оковы повседневности спали и источник силы, освобождённый от груза серых будней, забурлил, наполняя тело соками неизведанных желаний и устремлений. Рю стоял, полностью погружённый в новый мир ощущений, и радужные разводы, вспыхивающие перед его глазами, пульсировали в такт биению сердца. В таком состоянии Рю совсем упустил из виду момент, когда охотник покинул помещение. Лишь минуту спустя после того, как цветные вихри в его голове перестали бушевать с таким диким первородным неистовством, он вернулся в мир живых. Вокруг ходили возбуждённые спортсмены, со всех сторон раздавались их голоса – "Кто это был? Что это значит? Рю, ты его знаешь?", – но ответы на эти риторические вопросы их не интересовали: просто люди освобождались от накопившегося напряжения. Спортсмены говорили без умолку: один Рю молчал, он каким-то непостижимым образом понимал, что произошло. Ему предстояли тридцать три дня усиленных тренировок, а потом – бой. И он будет драться не за кого-нибудь, а за самое ценное для него на этом свете – его шкуру. Пришелец, прибывший из ледяной бесконечности, выбрал Рю из-за того, что он был (вот ведь сюрприз!) потенциально самым сильным бойцом на этой планете и поэтому охотник хотел его смерти. Отобрать и похоронить. Выбор у Кут Рю был не так уж велик – отказаться от боя и сдохнуть сразу или драться, надеясь на чудо – победу над таким ограниченным в своих желаниях боевым монстром. Бежать некуда, Рю помечен и обречён – вот только на что? Вопрос оставался с минимальной долей счастливой вероятности положительного исхода открытым.
Глава 3
Следующий месяц жизни Рю выдался тяжёлым и прекрасным одновременно. Он никогда не думал, не чувствовал и в мечтах не представлял, насколько он был силён, сколько в его мышцах заключено разрушительной энергии, насколько его разум заточен под противостояние с лучшими представителями мужского сообщества – свирепыми воинами, убийцами, захватчиками.
Уже на второй день ему стал тесен его родной, убогий спортивный зал. Он с лёгкостью победил в десяти тренировочных схватках подряд хитрого мастера – своего постоянного партнёра в еженедельных спаррингах. А заодно и всех остальных превратил в размазню, раскатав по борцовскому ковру в блины своих чистых побед. После таких подвигов, Рю пришлось искать новое место для своих тренировок (о работе он, естественным образом, забыл); им оказался "Дом Боли" – тренировочная база сборной команды страны по смешанным единоборствам. Сборы в этом чудесном месте проходили круглый год, там всегда толкалось немалое количество самых отъявленных головорезов из мира боевых искусств. За участие в тренировках элиты национальных костоломов пришлось заплатить, проще говоря, дать взятку главному тренеру. Все свои сбережения Рю отдал этому алчному типу. Правда, тот с самого начала не очень-то и возражал, мотивируя свой первоначальный отказ режимом. Но отказывать дураку, готовому расстаться со значительной суммой всего лишь за тем, чтобы через два-три дня с набитой мордой укатить восвояси, туда, откуда он выполз со своими бредовыми мечтами, тренер-директор не стал.
Тренера ждал сюрприз – всего второй такой сюрприз за долгую спортивную карьеру. В первый раз он был удивлён и потрясён, когда семнадцатилетний юнец из клуба конкурентов выиграл мировой кубок по микс файту, по ходу нескольких турниров разобравшись со всеми соперниками – матёрыми профессионалами, и в финальном соревновании победил в трёх боях подряд за один вечер. Причём одним из его поверженных противников оказался настоящий чемпион мира (всамделишный). Этого чуда-паренька после такого триумфа больше ни он, и никто другой из бойцов не видел. Мальчишка-вундеркинд, получив призовые деньги, ушёл в штопор загула, из которого так и не вернулся обратно в клетку. Бывает…
И вот сейчас тренер удивился по-настоящему во второй раз. Новичок не только не убежал из лагеря на второй день, но ещё и помимо того, что никому не позволил поменять геометрию своего лица, сам навёл знатного шороха среди бойцов. Никто из заслуженных ветеранов и талантливой молодёжи не смог достойно ему противостоять. Всех он заставлял признавать своё превосходство ещё до конца первого раунда. Обладая чудовищной силой, продолжающей расти день ото дня, и техникой, которая с каждым часом становилась лишь лучше, Рю мог выдержать любые тренировочные нагрузки и вытворял такое, что было не под силу ни акробатам, ни силовым жонглёрам. Для тренировки выносливости он использовал утяжелители, а точнее сказать веса, больше подходящие для подготовки элитных штангистов, и гонял с ними по залу словно спринтер-рекордсмен.
В последнюю декаду срока Рю проводил спарринги только сразу с несколькими партнёрами. Вёл бой против трёх-четырёх всесторонне развитых громил тяжеловесов. Победа неизменно оставалась за ним. Сотворив сенсацию в "Доме Боли", на тридцатый день Рю собрал вещички и уехал. Тренер-директор, наученный предыдущим горьким опытом, конечно, желал, чтобы уникум влился в его команду, но неожиданностью исчезновение нового таланта для него не стало. Был потрясающий мираж – раз и нету, растаял, как утренний дымок тумана под лучами солнца.
До назначенного охотником срока оставалось восемнадцать часов. Рю не испытывал тревоги или обычного, в таких случаях, мандража перед боем. Плотно поужинав, он вышел на балкон и окинул взглядом мерно двигающийся к часам тёмного покоя город. В его районе, да и во всём городе, даже в центре, было мало высотных зданий; дома обложенные чёрной глазированной плиткой щетинились множеством многопалых антенн, играя на своих боках бликами заходящего солнца. Ему это игра света и нарастающие с каждой минутой тени казались живым существом – мухой, попавшей в озеро малинового сиропа и медленно, в безуспешных попытках освободиться, барахтающихся в липкой ловушке. Пророческая картина.
Встал Рю с первыми лучами новорожденного светила в три тридцать, оделся, выпил стакан воды и вышел на улицу. Охотник не говорил, где и во сколько произойдёт их встреча, тем не менее Кут Рю хорошо знал это место. Рю шёл в свой бывший борцовский зал, в котором столько лет тренировался и прожил не такую уж и плохую часть своей жизни. У него с собой был запасной ключ: старый тренер доверял своим ученикам и почти каждый из них имел дубликат.
Около пяти утра он добрался до зала. Внутри привычно пахло вчерашним потом и борцовскими матами. Осмотревшись по сторонам, Рю включил свет. Постоял рядом с дверью несколько секунд и выключил свет. Излишняя откровенность яркого освещения сейчас ему была ни к чему. Возможная смерть – дело интимное и не терпит сверкающей ярким светом рези хирургического стола. Во всяком случае, ему хотелось драться в привычной удобной для него обстановке. По той же причине Рю переоделся в свою старое борцовское трико и повидавшие виды борцовки. Подготовившись, он присел в дальнем конце зала на тренерский стул и начал ждать.