Моя Шамбала
Шрифт:
Это Вавилонское скопление народа закончилось впол-не благополучно, "С деревьев свалилось всего человек пять, причем, только двое сломали ноги, и один получил пере-лом руки. Правда, многим досталось от нагаек конной ми-лиции. Не обошлось, конечно, и без драк. Курские столкну-лись с Монастырскими, но большого шума не получилось, и разошлись без ножей. Шпана вовремя вспомнила, что пришла на футбол, а не на разборку.
Глава 23
У
В последний день лета мальчишки собрались дружно. Даже Монгол был снова с нами. Еще с вечера договорились идти в кино. Шла новая серия "Тарзана". От этих тарзаньих серий весь город сходил с ума. Пацанва висела на деревьях и, приставляя рупором ладони ко рту, орала дикими голо-сами, и не счесть было переломанных рук и ног, не говоря уже о расквашенных носах, синяках и ссадинах.
На трофейные фильмы народ валил валом. Такие фильмы, как "Знак Зорро", "Индийская гробница", "Го-лубка", "Багдадский вор" смотрели бесконечное число раз и любили не меньше, чем "Волга-Волга", "Веселые ребя-та", "Они защищали Родину", "Цирк", "Чапаев" или "Александр Невский".
В кассу не пробиться. Но мы в общей очереди не стояли. У нас была своя примитивная система. Кто-то с деньгами стано-вился слева от кассы, где тоже выстраивалась очередь из тех, кто лез без очереди, а остальные потихоньку проталкивали его, оттирая других желающих втиснуться в эту левую очередь...
Давили и слева и справа. Но где-то через час, изрядно помятые, но довольные, мальчишки с билетами и ошале-лыми глазами выбирались из толпы, которая ближе к кассе уже мало походила на очередь. Вторая задача состояла в том, чтобы провести под шумок одного-двух малышей ми-мо билетёрши без билетов. С этой задачей успешно справ-лялся я. Малыши жались поближе ко мне, а я подавал свой билет и смотрел на билетёршу. Она как-то сникала и, пере-ставая на какое-то время соображать, машинально отрыва-ла контроль у моего билета, и все свободно проходили, а иногда с нами успевал проскочить и кто-то чужой.
Я не очень сильно напрягался. Я просто думал о том, что мы пройдем, и все.
Когда я проделал это в первый раз, пацаны потребова-ли от меня, чтобы я проводил всех по одному билету. Зачем тратить кровные, выпрошенные с таким трудом рубли на билет, если можно пройти "за так"? Но я сразу уперся, уве-рив пацанов, что моих сил на большее не хватит. Пацаны долго сверлили меня взглядами, но, в конце концов, пове-рили. Конечно, я мог бы провести мимо билетерши всех своих и чужих ребят, но меня удерживало от этого что-то помимо моей воли. Я подчинялся какому-то внутреннему запрету и знал, что никогда не смогу переступить ту грань, за которой начинается зло и хаос.
Мы любили свой кинотеатр. Назывался он хорошим словом "Родина". Кинотеатр построили еще до войны, и он счастливо уцелел во время бомбежек и артобстрелов.
Иногда мы бегали в "Октябрь", зрительный зал кото-рого находился на первом этаже длинного жилого двух-этажного дома, уходящего под мост реки Орлик; или на Ле-нинскую, в "Дом строителя", где тоже крутили кино. Но больше мы любили "Родину" с просторным фойе, где по вечерам перед сеансами, на которые нас не пускали и на ко-торые у нас все равно не хватало денег, играл оркестр, и пе-ли свои или приглашенные артисты.
Зрительный зал был с балконом, а по обе стороны эк-рана, на выступах стен красовались цитаты: "Из всех ис-кусств для нас важнейшим является кино. В.И Ленин", и "Кино в руках Советской власти представляет огромную неоценимую силу. И. В. Сталин".
Эти цитаты остались в моей памяти вместе с фильма-ми и стали неотъемлемой частью любого кино.
В зал пускали после первого звонка. На детские сеансы билеты продавали без указания мест, и после звонка начи-нался штурм зрительного зала и борьба за первые ряды. Пацаны, которые прорывались первыми, бросались на сту-лья и ложились на них, вытянув руки, в ожидании своих то-варищей, которые тут же следом и занимали эти лучшие места.
Шум, гам, свист, топот, ругань, возня, мелкие и быст-рые стычки. Работница кинотеатра бегала по рядам, пыта-ясь утихомирить совершенно неуправляемую дикую орду, но, в конце концов, понимала бесплодность своих усилий, шла к дверям и давала сигнал к началу сразу вторым и третьим звонками, нажимая одной ей известную кнопку.
И все вдруг стихало. Свет мигал три раза и гас, уступив место застрекотавшему кинопроекционному аппарату.
Еще немного, еще несколько минут мелькания титров, которые нам были глубоко безразличны, и мы тонули в счастье сопереживания героям, растворяясь в экранных со-бытиях. В зале оставались только возгласы сочувствия, сто-ны, смех и слезы, крики торжества и радости.
Полтора часа пролетали как один миг. Наши души возвращались в свои тела, и мы неохотно приходили в себя. Нам было немного грустно оттого, что волшебство кино так быстро кончилось, но мы не умели долго горевать и уноси-ли радостные впечатления с собой, вспоминая самые яркие эпизоды фильма и переживая все еще раз.
– Зря Тарзан с этой Джейн связался, - сказал Пахом.
– Она же ничего не умеет. А он как дурак катает ее на лианах.
– Тарзану Джейн не пара, Тарзану пара Бара, - пропел Мотя-младший.
– Ну, дурак ты, Пахом, - возмутился Самуил, - Во-первых, он ее не выбирал. Так получилось, что именно она оказалась в беде. Во-вторых, потому и защищал, что она сама себя защитить не могла.
– А если бы на ее месте оказалась дикая Бара, - упрямо возразил Пахом, - было бы лучше. Вот бы они вдвоем по-казали всем?
– И кому б они что показали?
– усмехнулся Витька Мо-тя.
– Тогда бы получился другой фильм и назывался бы он "Тарзан и дикая Бара".
– Вот бы посмотреть!
– мечтательно сказал Пахом.
– Ладно, огольцы, хватит хреновину городить, - пре-рвал разговор Монгол.
– Мне завтра на работу, вам на уче-бу. Давай часа через два соберемся на пустыре. Гульнем на-последок. За мной выпивка, а вы несите жрачку, кто что может.
– Я через два часа не могу, - сказал Витька Мотя.
– Мы с батькой уголь в сарай таскать будем. Не успею.
– Давайте часа в четыре, - предложил Мухомеджан.
– А то я тоже матери обещал сегодня в огороде помочь.
– Ладно, в четыре так в четыре, - согласился Монгол, и все разошлись по домам.