Моя судьба. История Любви
Шрифт:
Когда в пять часов вечера заканчивалась работа в студии, я торопилась домой, чтобы успеть подготовить завтрашнюю программу.
В нашем просторном трехэтажном доме хозяйство ведет тетя Ирен, ей помогает опытная кухарка, чье жалованье включено в арендную плату за жилье (к сожалению, женщина эта сильно пьет, и нередко рано утром ее находят на лестнице в окружении целой батареи пивных бутылок). Живут здесь также Матита, дирижер оркестра Жильбер Руссель, Надин и молоденькая учительница английского языка, которая так никогда и не узнала, что я прозвала ее «Miss Potatoes» [25] ,
25
«Мисс картошка» (англ.).
Есть в коттедже и седьмая комната, она предназначена для Джонни, который время от времени навещает нас, чтобы проверить, как мы себя ведем. Венсане еще слишком мала, и ее с собой не взяли. Поэтому дядя Джо уезжает на уик-энд к себе домой, а мы наслаждаемся жизнью в своем уютном доме, где окна в мелких переплетах. По воскресеньям я немного работаю в розарии, фруктовом саду и огороде, что приносит мне немало удовольствия. Это может показаться странным, но собирать овощи — крупные, свежие, покрытые росой — мне так же приятно, как собирать цветы.
И все же воскресные дни в Англии кажутся мне не слишком веселыми. Впрочем, как и в Париже. Я вообще скучаю в воскресенье. Только на гастролях я мирюсь с этим днем, так как всегда нахожу для себя какое-нибудь дело. А в Париже я всегда прошу Джонни проводить запись пластинок именно в воскресенье. На студии в этот день гораздо спокойнее, чем в будни, музыканты всегда в хорошем настроении (им платят за сверхурочную работу!), а я избавляюсь от тягостного ощущения даром потерянного дня. Когда же записывать пластинки не нужно, я приглашаю музыкантов к себе, репетирую песни, словом — тружусь. Сознаю, что нарушаю Божью заповедь, но надеюсь, что Бог меня простит, ибо всякий день — где бы я ни находилась — я начинаю с мыслей о Нем.
В нашем лондонском доме в воскресенье надо готовиться к понедельнику — рабочему дню. И потому я рано ложилась спать, что напоминало мне образ жизни в Круа-дез-Уазо… Конечно, мы были совсем небогаты, но у нас были свои радости: я до сих пор помню воскресные прогулки, когда мы всей семьей отправлялись к Домской скале и по дороге пели!. Но сейчас я могу быть довольна судьбой: мне удалось построить для родных швейцарский домик на склоне горы Ванту, он прекрасно вписался в местный пейзаж. Теперь все мои братья и сестры могут заниматься зимними видами спорта. Они это вполне заслужили: близнецы трудятся сейчас вместе с отцом, Кристиана стала медицинской сестрой, а Режана — продавщицей. Остальные еще слишком малы. Они ходят в школу. Я прошу их не следовать моему «дурному» примеру, а хорошо и усердно учиться, чтобы приобрести прочные знания. Тогда они не попадут в такое же трудное положение, в каком оказалась я после окончания школы.
— Алло, Реми! Хорошо ли ты занимаешься в школе? Учись получше, мой милый. Ты даже не представляешь, до чего глупым чувствует себя человек, когда он не понимает, о чем говорят другие. Он ощущает себя просто калекой!
В 1978 году я по приглашению королевы в третий раз приехала в Лондон, чтобы принять участие в «Королевском представлении» на сцене театра «Палладиум».
В Лондоне я узнала о рождении Виржини (она весила три килограмма!) — дочки моей сестры Мари-Франс. Я присутствовала на ее свадьбе в начале зимы, заехала ненадолго, потому что в тот же вечер выступала в другом месте. Бракосочетание совершал наш славный священник Гонтар в небольшой церкви Лурдской богоматери. А затем на площади перед мэрией собралось около 3 000 горожан, чтобы поглядеть на новобрачных и на свояченицу молодого меховщика, который женился «на сестре Мирей Матье».
Я думаю о своих близких поздно вечером, посмотрев перед тем короткую телепередачу (на слух я лучше запоминаю английское произношение… и в этом я нахожу оправдание потраченному времени)! Назавтра день начинается, как всегда, в шесть часов утра.
Огудин Элстри образуют целый городок со своими улицами, перекрестками, павильонами для телевизионных и кинематографических съемок. Тут снимают и полнометражные фильмы, для этого оборудованы специальные помещения: в одних монтируют, в других просматривают уже готовые фильмы; немало здесь и различных контор.
Однажды мы не стали обедать в столовой для артистов, где вкусно кормят и всегда бывает весело, а отправились в ближайший ресторан, потому что нас приехал навестить Поль Мориа. И кого же мы увидели за соседним столиком? Лиз Тейлор и Ричарда Бёртона! Находившийся в нашей компании сотрудник студии представил нас. У меня перехватило дыхание. До чего же красива эта женщина! У нее фиалковые глаза, изумительная кожа и такой цвет лица. А он, Бёртон!. Я вновь встретилась с ним много лет спустя, за два месяца до его кончины, когда мы оба выступали в Женеве, где давался гала-концерт в пользу ЮНИСЕФ. Как же он к тому времени переменился.
На меня произвело незабываемое впечатление знакомство с четой самых известных киноактеров, но последний эпизод этого обеда был весьма забавным. Мы заказали лангустины. Официант забыл принести майонез. Он извинился, ненадолго отлучился и вскоре вернулся с внушительным сосудом. Зацепился ногой за ковер, и струя майонеза ударила, точно ядро, в сторону нашего столика; я успела нагнуть голову, и весь заряд угодил в физиономию Поля Мориа. Комический номер, достойный самих братьев Маркс! Бедный Поль старательно вытирал салфеткой свой забрызганный костюм, а я тем временем уставилась на хохотавшую во все горло Лиз Тейлор и Бёртона, застывшего с раскрытым ртом.
В начале зимы я вновь приехала в Лондон, заключив контракт на выступления в известном кабаре не менее известного отеля «Савой».
Знаменитые артисты из разных стран не только выступают на этой сцене, но нередко сидят и в зале. Я помню, какой приятный сюрприз преподнес мне Дэнни Кэй, когда однажды вечером он зашел меня обнять.
Нас поселили в номерах, в которых, как говорят, останавливался Чарли Чаплин. Он их предпочитал всем другим, потому что отсюда открывается чудесный вид на Темзу. Если в городе протекает река, для меня не существует большего удовольствия, чем любоваться ею. Коровы, кажется, любят смотреть на проходящие мимо поезда, а я не устаю смотреть на бегущую воду. И это может длиться целыми часами.