Моя сводная ошибка
Шрифт:
Мигают лампы, его очки поблескивает, вспоминаю, как меня тренер из-за него сегодня натянул и резко киваю:
— Твой парень?
— Где? — она встряхивается, так пугливо, что едва не разливает на стол бокал.
— В полосатой рубашке.
Она сверлит взглядом танцпол, я с любопытством смотрю на нее.
Хорошая девочка. Не похожа на тех, кто здесь обычно тусят. Не может она быть подругой этого мудака.
— Так что? — подаюсь вперед, собой его заслоняю. — Твой?
— Ты про Олега? — она переводит взгляд на меня.
Наши лица близко, она глаз не отводит, мои губы рядом, почти в сантиметре, как на тату.
Я сейчас ее поцелую.
И это не назло рефери, я просто хочу.
Глава 4
Эля
Между нами сантиметр, воплощение рисунка в жизни. Мужское и женское, предстоящий поцелуй. Думаю об этом, опускаю взгляд на его губы. Парень наглый, и цепляет, хотя не должен.
Ведёт себя распущенно, а меня ведёт от него. Как улыбается, словно уверен в том, что я попалась на его крючок. И сжимает мои пальцы, поглаживает костяшки. И смотрит только в глаза.
Кажется, что кто-то запустил газ веселящий. Или возбуждающий. Или намешанный, чтобы мозги плавились. Легко так, как воск от свечи. Глаза парня блестят, губы едва распахиваются.
— Мне нравится твоё тату, — протягиваю пальцы к шее. Касаюсь кожи, очерчиваю линии. — Красивое.
— Не красивее тебя, паучок.
И снова это глупое прозвище. Без смысла, без объяснений. А произносит так, словно знает что-то. Но лучше, чем «малыш», интереснее. Парень весь интересный. Начиная рисунками на коже, мелким шрамом, уходящим за край футболки. И заканчивая тем, какая жаркая у него ладонь.
Он не теряет времени, укладывает руку на мою ногу. Не рискует, не пытается задрать подол платья. Как парочка, которая уже во всю «милуется» за соседним столиком.
Касается невинно, но с ощущением падения. Когда знаешь, что разобьёшься, просто час возмездия не настал. И я знаю, что парень дальше пойдёт. Отвлекает, очаровывает. Домой приглашал, о смысле тату рассказать.
Хотя, скорее, показать остальные.
— Я думаю, что у тебя тату пророческое, — наклоняюсь, почти касаюсь губами его губ. Чуть больше артикуляции и точно поцелуй случится. — Веришь в судьбу?
— С тобой поверю.
— Это хорошо. Вот мужчина, — веду пальцем по правой стороне. Кадык парня дёргается, словно вибрируя в пальцы. И кожа у него слишком приятная. Такой постоянно касаться хочется. — А вот женщина. А между ними сантиметр.
— И?
Он забавляется, каждое слово слушает. Мне кажется, что между нами напряжение. Двести двадцать и выше, сейчас проводка сгорит и обоих шандрахнет.
Или уже?
— И они никогда не поцелуются.
Но действую наоборот. Едва подаюсь вперёд, впечатываюсь в него. Не поцелуй, касание. Меньше секунды,
Собственный смех глушит, внутри собираясь непонятным клубком.
— Так что приглашай кого-то другого на лекции о смысле рисунков. Я не заинтересована.
Жар внутри, конечно, другое говорит. Рвётся навстречу парню, просит, чтобы его ладони вернулись на тело. Провели по коже, сжали. Или ещё что-то натворили, чтобы унять это желание.
Сжимаю бокал с коктейлем. Настя заказывала, я названия даже не знаю. Приторно-сладко, но в голову даёт. Если я серьёзно на этого парня заглядываюсь.
На растрёпанные волосы, которые пригладить охота. Попробовать, мягкие или нет?
На эти чертовы татуировки, которые покоя не дают. Он с самого рождения забивается? Ощущение, что везде чернилами измазался. А мне проверить охота.
И на смехе зацикливаюсь. Короткий, рваный. Приятный такой, который слушать хочется. Ещё бы музыку тише, и мозги на место.
Тогда бы идеально было.
— Ты меня обула, хороша. Жалеть не будешь?
— Что отказала?
— Что сразу не поцеловала, время упустила. Распробуешь и поймёшь свою ошибку.
— Я же сказала, у меня парень есть. Так что руки, губы и другие части тела — при себе держи. Мне не интересно.
Интересно, даже слишком.
Но у меня же правда парень есть. Был. Да всплыл.
Нет, если бы прибила его, то знаю, что делать дальше. Лёгкие надо протыкать, в каком-то триллере читала.
Или отец рассказывал? Он любил жути нагнать, чтобы меня держать на виду. Мол, вот пошла девочка на речку, а её через год нашли. И всё в таком духе, без смягчения слов.
А то Эмма влипнет куда-то, а это несолидно. Дочь генерала-майора Одинцова, гордости страны, и что-то учудит. Несолидно, надо ведь правильной быть.
Хорошей, как отец повторяет.
А мне в печёнках сидит — хорошей девочкой быть. На зло хочется сейчас наоборот поступить. Прижаться ближе к парню, укатить куда-то. Или Олега пригласить на свадьбу отца.
Через двенадцать часов я должна быть во всей красоте. И знакомиться со сводным братом. Праздновать, что через месяц мы породнимся. Чудесно ведь, семья расширяется, сразу и мачеха, и брат прилагаются. Только я надеюсь, что можно будет возврат сделать.
Даже четырнадцати дней не нужно.
Хотя бы до того, как к отцу и его жене новой перееду. Потому что «надо жить вместе» и «налаживать контакт» и «становиться семьёй».
Не мои слова, отца.
А меня этот контакт совсем не интересует.
Я лучше с Саши стрясу за моральный ущерб. И простыни. И больной прикинусь, с горячкой и галлюцинациями.
Про больную — правда.
У меня точно горячка, и температура шпарит.
Кажется, что этот наглец, пусть и красивый, ближе двигается. И сразу жаром отдаёт. Хотя ведь никак не могу чувствовать.