Моя в наказание
Шрифт:
Это нормально.
Это не повод расстраиваться и чувствовать себя…
Где мое белье, боже?
Мне белье нужно найти…
Айдар встает с кровати. Я почему-то воспринимаю это, как повод поторопиться. Шарю по покрывалу. На колени поднимаюсь. Смотрю.
Аллах, да что же за напасть!
В глазах собираются слезы. Это от алкоголя. Мысленно убалтываю себя: Айка, только не сейчас…
Вижу черное кружево.
Тянусь к нему, а схватить не успеваю. Слышу щелчок.
Он возвращается от выключателя к кровати. Берет с тумбочки пульт. Жмет — шторы начинают с гулом закрываться. Мое сердце — вскачь.
— Включи, пожалуйста, торшер…
Выталкиваю из себя стыдную просьбу, бессмысленно кивая куда-то в темноту.
Ответ не слышу долго. Не понимаю, что происходит. А может просто запрещаю себе понимать.
Айдар ступает на кровать коленом. Приближается ко мне, перехватывает за талию, разворачивает…
Проезжается по голой спине и небольно бьет по ягодице.
Дергает покрывало, на котором мы занимались любовью.
Я — тупенькая. Торможу.
Он со вздохом подталкивает.
— Ты еще не едешь. Утром отвезу, сейчас не могу — вырубает.
Кажется, что я — сапер. Под ногами — неизученное минное поле. Каждый шаг может стоить жизни. Я ныряю под одеяло. Двигаюсь, освобождая место рядом.
Не жду объятий. Нежности. И даже слов.
Просто… Еще не еду.
Не очень представляю, как засну.
Тяну одеяло повыше на голую грудь. Боюсь громко сглотнуть. Слежу, как укладывается Айдар. На живот. Лицом ко мне.
Сердечко заходится. Увижу его спящим. Аллах, я увижу его спящим…
Выжидаю, глядя в потолок, когда мужское дыхание выровняется.
Он, наверное, правда очень устал. Возможно, отсюда и словесная скупость. Я же помню — мы расставались уже на другой ноте.
Сложно не мучить себя сомнениями, если все, чем располагаешь, — это догадки.
Когда кажется, что Айдар уснул, осторожно поворачиваюсь на бок. Смотрю внимательно…
Люблю его. Ужасно люблю.
Понимаю, что зря позволила себе. В носу щиплет. Дыхание предательски сбивается. Приходится моргать.
Я даже тронуть без спросу не могу, а так хочется…
— Айка…
Пугаюсь и отворачиваюсь. Стискиваю зубы.
Сейчас успокоюсь. Чуть-чуть и успокоюсь. И думать буду тише. Обещаю.
Слышу шелест. Чувствую движение под одеялом. Следом — прикосновение. Ладонь мужа ложится на мое голое бедро. Несколько секунд — и он его гладит.
— Спи. Пожалуйста. Я очень устал.
Глава 22
Айлин
Одеваясь в то же, слишком нарядное, вечернее платье уже утром в его ванной, я чувствую себя максимально глупо. Оно узкое, сковывает движения и даже вдохи делать толком не дает. Не знаю, как Айдар снял его с меня, не расстегнув, и при этом не порвал.
Но ладно. Справлюсь.
Перебрасываю с одного плеча на другое влажные волосы. Снова нырнула с головой. Во всех смыслах. Смотрю на себя в отражении. Чувствую, как непроизвольно улыбаюсь. Не могу ни сдержаться, ни собраться.
А потом и вовсе жмурюсь, чтобы не светиться так ярко, слыша откуда-то издалека:
— Вадь… Ты охуел? Я из-за тебя пол ночи провожу на трассе, потому что вместо часа, как договаривались, уделяю тебе ебаных три, и ты, блять, снова мне звонишь, чтобы еще раз все обсудить. Что, блять, мы с тобой не обсудила, а?
Айдар ругается через слово, мне это не нравится, но в то же время нравится до одури. Потому что я не слышу в голосе реальной угрозы, а вот нотки бодрости, сытости и, возможно придумываю, но игривости — да.
Хотя откуда взяться бодрости — неясно.
Вторые пол ночи мы почти не спали. Может быть в общей сложности часа три на двоих. Я вставала, чтобы смыть макияж и принять душ, вернулась — оказалась под ним. Потом еще раз, когда вставал он. И утром, когда проснулись в обнимку.
Я вслух не скажу, что его план провалился, но чувствую это каждой клеточкой своего измученного страстью тела.
Кажется, что мы не три недели разлуки наверстывали, а все пять лет. Без признаний в любви, наполнив этой любовью весь огромный номер.
Подхожу ближе к зеркалу, осматриваю свое лицо и шею. Веду по коже пальцами. На ней — несколько еле-заметных следов. На груди намного более явные засосы, но их никто, кроме Айдара и меня, не увидит.
Как и царапины на его спине. Если узнаю, что нет… Разобьюсь. А хочу летать. Я заслужила.
Я дочку ему растила. И себя сохранила.
— Вадь… Да ты реально охуел. Слишком много внимания требуешь. Я на работу тебя брал не чтобы делать ее за тебя, понимаешь? — Даже я понимаю. Подслушиваю ни черта не тихий разговор, который Айдар ведет почему-то не в спальне и не в гостиной, а в коридоре. Вообще не таится. Не боится меня. Ни спать со мной. Ни говорить при мне.
Считаю мужские шаги. Тру покрывшиеся гусиной кожей плечи.
Вспоминаю, как приятно подушечки пальцев покалывал короткий ежик на мужском затылке. Как щетина терлась о мою грудь. Ух… Жмурюсь и мотаю головой. Пора трезветь, Айлин.
Пора трезветь.
Впервые за долгое-долгое время с какого-то перепугу чувствую себя настолько смелой и уверенной. Это даже пугает. Меня очень сильно впечатлила его готовность спать со мной в одной постели. Опять. С предателями ночи не проводят. Значит…