Моя в наказание
Шрифт:
— В деньгах ты нуждаться не будешь.
— Как кто не буду?
Смотрю на профиль. Он молчит. По ощущениям — окурок упал в бензиновую лужу. Теперь огонь с шипением расползается по периметру вокруг бочки. Она пока стоит.
Ответ я так и не получаю. Айдару звонят, он пользуется этим. Тоже мог бы скинуть — но нет. Берет трубку и обсуждает с кем-то дела. Ругается. Приказы раздает.
Я откидываюсь на спинку пассажирского кресла и пытаюсь расслабиться. Закрываю глаза. Впитываю его голос и присутствие.
Из
Чем ближе мы к нужной улице — тем сильнее меня кроет нетерпением. Очень хочется обнять Сафи. Прижаться. Вдохнуть и успокоиться. Вернуть себе баланс.
Я кручусь, поглядываю на экран мобильного. На Айдара больше нет.
Как и он на меня, впрочем.
Не жду галантности, а сама выпрыгиваю из машины, стоит той остановиться. Тяну платье пониже.
Мы обходим автомобиль с двух сторон. Дальше — плечом к плечу.
— Они на площадке.
— Я помню.
Сначала слышим визги, голоса. Потом только заворачиваем за дом и видим своего ребенка.
Сафие с внуком Аллочки — Даней — катается на качели-балансире. Взлетает вверх — визжит. Вниз ухает — тоже.
Боится высоты и всегда рвется повыше. В чем-то все же в маму.
Раньше дочери нас с Айдаром замечает Алла. Сначала — меня. Я улавливаю, как всплескивает руками. Рада. Потом — его. Пугается. Складывает ладони без хлопка. Присматривается…
Он серьезный и хмурый. Алла переводит глаза на меня. Хочу под землю провалиться. В них вопросы, жалость, сомнения…
— Ой, Айдар-р-р-р-р!!!
Зрительный контакт рву, слыша крик дочки. Такой радостный, что сердце бьется на осколки. Все же не могу не ревность. И не бояться за слишком сильные чувства к нему не могу.
Впитываю ее восторг, направленный не на меня. Меня она как будто и не видит.
— Даня, вниз спусти меня!!!
Сафи требует у друга, а как только тот слушается — соскакивает с лавки и несется к родному отцу.
Он тает моментально. Меняется. Улыбается ей искренне. Приседает. Ловит. Кружит.
— Анне! Ты где его встретила?! Ты сегодня приехал, Айдар-р-р? Анне тебя в аэропорту встречала, да?
— Сегодня приехал. Мы с твоей анне кофе пили.
— Ко-о-о-офе? Я тоже хочу ко-о-о-о-офе!!!
Улыбаюсь Сафие, хотя это и сложно. Несдержанно тянусь к дочке. Касаюсь щечки. Она по-прежнему как будто даже не замечает. Слишком увлечена Айдаром.
Довольствуюсь крохами со стола Айдара Муратовича, но быстро со вздохом отрываю пальцы. Сжимаю в кулак и практически отдираю себя от их идиллии.
Айдар опускает Сафие на асфальт. Сам не поднимается. Направляясь к Аллочке, я прислушиваюсь к тому, как негромко разговаривают.
Оглядываюсь на полпути — он достает из кармана маленькую коробочку.
Аллах, что-то ювелирное…
Да она же малышка совсем! Ей рано золото…
Качаю головой, но молчу, снова оборачиваюсь и иду к Алле.
Натягиваю улыбку на губы. Хочу выглядеть легкой и звонкой. А по факту — на каждом шагу рассыпаюсь. По взгляду вижу — тревожу.
Раскрываю руки. Алла навстречу. Обнимаемся, как будто не виделись несколько лет.
— Спасибо, что посидела с Сафие, Аллусь. Спасибо…
— Да что ты, Алечка… Ты же знаешь, вы мне родные…
Горло сжимается. Я слышу восторженный визг дочки. Бархатисто-спокойный голос Айдара. Вжимаюсь дрожащим телом в соседку.
— Алечка… — Она начинает осторожно, но я уже знаю, чем закончит. — А это кто? Это твой мужчина? Он… Отец Сафи?
Почему-то не сдерживаю всхлип. Их сходство слишком очевидно, я знаю. Как и мое падение.
Киваю. Рискую оглянуться.
Айдар как раз поворачивает Сафие к себе спиной, чтобы надеть подарок на шею.
Дочка по-взрослому поднимает волосы, прижимает золото к шейке. Гладит.
Мы с Айдаром буквально на секунду пересекаемся взглядами и я понимаю, что ничего против не скажу. Просто ничего.
Уже закрыв свои, слышу Аллочкино:
— Вот это да-а-а… Как же похожи, Иисусе… Как же похожи…
Глава 24
Айлин
Сегодня свадьбу гуляю не я, но ручки трясутся потому что волей-неволей возвращаюсь к своей.
Помню, как боялась, как лила слезы над разбитым сердцем. Представляю, как забавляла Айдара, который сто лет не нуждался в моей девственности и непорочном теле. Потом, конечно, всё изменилось, но поначалу он испытывал ко мне симпатию, братскую жалость и готов был просто поддержать.
Поддержал. Теперь у нас с ним растет дочь и мы отлипнуть друг от друга не можем.
Приходится только для создания видимости, что нас связывает чистый секс (это его потребность) и чтобы не забросить к чертям свою такую «важную» (а по факту сейчас отягощающую) жизнь — это уже для меня.
Сегодня утро началось очень рано. Я встала в пять, чтобы приехать в ту же гостиницу, где президентский номер занят без обозначения даты выезда, но не к Айдару, а к Миллерам.
Должна была «сдать работу» и помочь надеть платье, а еще повторить коллективно утвержденный в пробный день макияж и укладку.
В номере кроме нас с Миланой была целая куча галдящих посторонних — не слишком довольные мной, как человеком, Мария и Магдалина, очень пафосные подружки невесты с не менее экзотичными, чем у нее, именами, фотограф, осветитель, свадебная распорядительница. У каждого, конечно же, было множество замечаний к длине стрелок, степени растушовки теней и количеству используемых мной пучков искусственных ресниц, но я держалась молодцом. Как самой кажется.