Моя веселая Англия (сборник)
Шрифт:
– Мистер Сэнсберри, «NEPARA» означает примерно следующее: «Что такой образованный юноша, как вы, делает в компании такой подозрительной девушки, как она?»
– А-а-а!!! – догадывается Стивен Сэнсбери. – Русское «NEPARA» означает французское «mе€salliance»?!
– Да-да, где-то так, something like this.
Мисс Кения
Ездим по Британии в одном автобусе со студентами из Кении. Познакомились. Им хорошо и плохо. Им не нужен переводчик, но им приходится пережидать, пока я переведу все, что говорит координатор или гид.
Девушка Роуз. Красивенькая, точеная. Одета цивилизованно. Вся голова в косичках. Показывает с гордостью фотографии будто бы из дому – глиняная нищенская хижина, и ее то ли мама, то ли бабушка – замотанная в зеленую тряпочку, вся в бусах, в ушах громадные кольца, палочки, проволочки и совсем лысая – добывает огонь. Трением палочки о палочку. Оказалось, что это деревня масаи. Показательная, специально для туристов. А на самом деле девочка живет на вилле и приехала в Англию учиться с братьями. И если Роуз была очень привлекательна и сразу получила у нас имя Шоколадка, то сидящие тут же братья – огромные, с длинными нескоординированными руками и ногами, синегубые и мрачные, подозрительно блестевшие белками глаз, – Соевые Батончики. Они, как оказалось, были от разных матерей, в Кении многоженство. У отца Шоколадки и Соевых Батончиков было пока три жены, но он на этом не собирался останавливаться, поскольку домашнего рогатого скота у него было много и он мог взять себе в жены еще парочку лысых кениек. Братья не отходили от Шоколадки ни на шаг. За ужином руководитель буковинской группы чиновников Говорушко угостил их нашей отечественной водкой. Все семейство, к нашему удивлению, охотно принялось выпивать и быстро захмелело. Еще по рюмочке. И братья-батончики – брык! – вырубились. Их заботливо уложили на диваны в комнате отдыха центра. Роуз же с видимым удовольствием продолжала угощаться водкой и требовала танцевать «Кумпарситу», а Говорушко после каждого тура танго хватал ее за руку и выбрасывал ее вверх, как судья руку победившего боксера, и при этом вопил (тоже был не очень трезвый): Мисс Кения!!! Словом, беспредел... Стыдно вспомнить... Когда стемнело, Роуз перешла на суахили и возмущалась, что никто ее не понимает. Бедную пьяненькую Шоколадку тоже аккуратно уложили на диванчик. Ее братья-батончики к этому времени уже пришли в себя и сидели рядом со своей сестрой с двух сторон, как два истукана, караулили. Под диванчик рядком поставили ее маленькие туфельки.
Так они и остались в моей памяти: на длинном диване возлежит пьяная шоколадная красавица, а рядом – молчаливые отупевшие от алкоголя сфинксы, положив руки на колени и нехорошо стреляя глазами.
Снукер
Большой развлекательный молодежный центр. Мои застряли в бильярдной. Час играют, второй, третий. Пришла, вежливо поинтересовалась, не нужна ли моя помощь и можно ли мне идти спать. Они, к моему удивлению, благосклонно разрешили.
Я иду к себе в номер и думаю, они такие жадные, так денег на все жалеют, а тут вдруг с такой щедростью тратят командировочные фунты на бильярд.
Оказывается, эти подлецы, купившие по скидке дрель (тогда у нас в стране не то что дрелей, у нас гвоздей даже не было), просверлили этой дрелью дырку в металлическом фунте, привязали к нему леску и бросали в щель стола снукера. После того как шары выбрасывались на стол по новой, фунт аккуратно за леску вытаскивали. И играли так всю ночь. Эти советские такие богатые – говорили служащие – всю ночь играли в бильярд.
«Птица счастья»
В молодежном центре в Ковентри всех гостей пригласили на вечер отдыха. В приглашении было написано: принесите с собой bottle-or-two. То есть бутылку или две.
Ну, мои пришли. В костюмах. На молодежный вечер. Принесли с собой каждый по два литра. Ну, бутылки такие с ручкой, чтоб ловчее держать.
А там, на этой молодежной вечеринке, главное развлечение – не танцы в темноте, а выпить хорошо и с завязанными глазами на ощупь определять, где чья попа. Правда, такая игра. И все, кто пришел, должны участвовать.
И сохранился у меня компромат: фотография секретаря обкома, который стоит... ну как лошадь в стойле, но спиной, в ряду таких же, как он, сотрудников обкомов, райкомов, исполкомов, и их всех и его лично трогают девушки с завязанными глазами. Трогают за... ну...
Короче – он недавно баллотировался. Конечно, не от той партии, от которой стоял в Великобритании... лошадью, выставив хвост, а от другой партии – от которой у нас по всем трассам билборды с его портретом. Ролики о нем по телевидению сопровождаются песней: «...выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня...» И у него там такой вид, как будто он ангел – росу пьет, пыльцу ест...
МОИ ШОТЛАНДЦЫ И ДРУГИЕ – ТОЖЕ МОИ
Из письма
И опять о деталях, нюансах, оттенках. Как-то я написала:
Хотелось бы побывать еще хоть раз в Великобритании. Знаете ли вы, что такое джуста? А кто такой сенешаль? А ристалище? А герольд? И я тоже знаю. А еще «Инн» в Вуллере, отель в старинном деревянном просторном двухэтажном доме с маленькими серебряными колокольчиками на стене в холле. Шестнадцать колокольчиков, шестнадцать номеров. Один из колокольчиков вдруг вежливо зазвенел, значит, где-то в каком-то номере уже проснулись и просят кофе в постель... Счастливые... И вокруг желтые нарциссы, даффодилы, и холодный свежий воздух... И столько надежд впереди... В этом отеле в холле целый месяц ежедневно собиралась группа людей, которые гостили в семьях, а я их ждала в этой гостинице по утрам для работы. Вечером их снова забирали семьи. А меня забирали Джейн и Джон... У них была старая собака, его звали Хани (Медовый, Милый). Он плакал по ночам, у него был ревматизм... И тогда Джейн включала ему электрогрелку, Хани становилось легче. Мы с ним очень подружились. Он провожал меня до самого «Инн» вместе с Джейн и Джоном, помахивал мне хвостом и радовался, когда я выходила из автобуса, а он с хозяевами меня ждал.
А потом в большом зале этого отеля был знатный бал и даже танцы под живой оркестр. Красиво. Там я полюбила имбирное печенье. Иногда у меня не получалось поесть в течение дня, потому что во время ланча, чая и обеда мне надо было работать, переводить. И вечером Джейн приносила мне молоко или йогурт с имбирным печеньем в постель. Джейн была женой обыкновенного фермера. В гостиной у них стоял рояль «Рёслер», и Джейн играла Шуберта, довольно лихо. А еще ездила в салоны красоты. Они, эти фермеры, подарили мне семитомник Шекспира 1803 года издания и двухтомник Бернса с иллюстрациями ручной печати, которых в мире всего 12 штук... Из фамильной библиотеки Джейн. С печатями ее предков.
В Великобритании есть наследственная культура не только книги читать и играть на роялях, а есть еще уважение и любовь к земле, возведенные в ранг политики. Поэтому работа фермера – высокооплачиваемая и с низкими налогами.
А однажды я была в имении, где родился Черчилль... Это недалеко от Оксфорда... А в Стрэтфорде побывала дважды.
А еще – в ветеринарной клинике, где видела, как кошке под наркозом снимают зубной камень ультразвуком... А собаки в Англии не лают.
А еще была в Винчестере... А потом в городе Регби, где мы с гидом Ханной (у нее родители поляки) прятались от дождя под мостом и болтали обо всем на свете. И там же стояла женщина с коляской, где спал маленький мальчик... И запах такой был чудесный – дождя, почему-то лаванды, мокрой земли... А еще – в имении Олтоурп, где родилась леди Диана, я познакомилась с ее отцом. Диана тогда еще была жива... Чарующее время...
Я вернулась, я туда опять вернулась.