Моя война
Шрифт:
Взгляды собеседников встретились, и встречным огнём прожигали друг друга. После небольшой дуэли Толян заговорил первый, выдержав холодный и жёсткий взгляд настырного незнакомца:
– Согласен. Думается мне, мы не обманем ожиданий друг друга, – и протянул руку Святославу, договор был скреплён крепким мужским рукопожатием.
Пары минут командир выделил на сборы и, нагрузившись трофеями, отряд уже из четырнадцати человек двинулся вглубь леса. Шли долго. Пока не выскочили на старую просёлочную дорогу. Там их ждала замаскированная в кустах старенькая бортовая «Газель». Водитель выскочил из густых зарослей, как только увидел приближающуюся группу людей.
Живо забрались в кузов, помогая друг другу, туда же погрузили и добытые в бою с Федералами трофеи, и двинулись в обратный путь, в расположение партизанского отряда. Святослав со своими спутниками расположились
На кочке тряхнуло.
– У нас такое правило, – заговорил первым Толян, нарушая тишину, – мы всех проверяем, прежде чем принять в отряд. Приедем в лагерь, отправлю человека пробить ваши личности.
– Конечно, имеешь полное право командир. Любая залётная птица должна быть тщательно проверена. Интересно, – следующий вопрос Святослав произнёс ему на ухо, – а кто вас сдал? Ведь это за вами приезжали? Так мне сказала продавщица. Проводилась спецоперация по поимке бандитствующих партизан. Ведь мы сюда совершенно случайно попали. Нас за вас приняли.
– Да машина поломалась! – махнул рукой Толян, – Водитель остался ремонтом заниматься, а мы пошли пешком. Подоспели в аккурат, когда вас окружали. Наверное, Бог спас! А так, глядишь, уже лежали бы мертвяками…. Или со связанными ластами ковыляли по дороге в приятной компании автоматчиков! А те умеют развлечься…
***
…воспоминания нахлынули огромной кипучей волной, погрузив в свои мутные воды с головой. Словно случилось это вчера, а не два года назад. Зима стояла в разгаре, но снега по-прежнему не было. Воздух прогревался до плюс пяти градусов, а иногда и до десяти тепла поднимался столбик термометра. Трава покрывала землю густым зелёным ковром. Он шёл по лесу, наслаждаясь по весеннему теплому воздуху. Выдался первый выходной за несколько месяцев непрерывной и напряжённой работы. Фирма требовала от Толика хорошего английского языка, и у него такой оказался. Мама отлично над этим потрудилась, вбивая годами в него этот язык. Вот он и пригодился. С самого первого дня к нему относились с подозрением, но после года упорных трудов, Толян Высоцкий стал как свой. Вкалывать, правда, приходилось по двенадцать часов в сутки. Перед глазами плыли тексты, тексты, тексты! И нужно было как-то отдыхать от этого, но простым и самым распространённым способом, которым пользовались все простые служащие компании, каждую пятницу сидеть в баре или кабаке, вливая в себя бутылку другую виски или водочки не мог. Ведь в фирмах работали в основном иностранные граждане, кои уже с годами превратились в местных жителей, и отдыхали отдельно от служащих славянской национальности, да и рабочий день был восьми часовой, а у остальных не нормированный, сколько начальник сказал столько и будешь не минутой меньше. Но больше всего Толика раздражало их высокомерное отношение к людям других национальностей, кроме американцев конечно. Они хозяева жизни, а остальные быдло, мусор, на который можно не обращать своего внимания. И это их хозяйское поведение оказалось принято обществом. Всё были согласны, они ведь ИНАСТРАНЦЫ! БОГИ! Всё лучшее, что есть в мире это всё ОНИ! АМЕРИКАНЦЫ! Но Толян был не из тех, кто придерживался сей точки зрения, сдерживая свои эмоции от случая к случаю и ругал себя за то, что не заступился вовремя. Но за день до этого он не вытерпел. И дал в рожу одному клерку, за оскорбление в свой адрес. Что мол, мы свиньи можем идти отдыхать! Мало того, что было уже одиннадцать вечера, все устали, так ещё и работали без обеда. И не хотелось провести один из двух выходных в постели, спать как сурок. У него имелись свои планы на выходные.
В восемь уже был на пригородном железнодорожном вокзале, и садился в электричку. Спустя час с небольшим, Толян уже гулял по лесу, близ маленькой деревушки с загадочным названием «Чудиновка». Из жилых хат была только одна. В ней жила старенькая бабуля, ни детей, ни внуков у нее не осталось. Высоцкий приезжал к ней на выходные или на время короткого отпуска, оставался на постой, и день за днём проводил, гуляя по лесу, собирая грибы да ягоды, помогал по хозяйству. И в тот день вот так же беззаботно отправился в лес. Там, среди деревьев, стали распускаться первые подснежники и пролески, явно перепутав время года. Увидев это
Федералы, взялись за беглеца в серьёз. На следующий же день привезли собак, обложили со всех сторон, как волка. Загнали в угол и стали зажимать в кольцо. Из последних сил Толян пробился к реке. Спрятаться уже не было ни сил, ни времени. Сходу бросился в воду. Выбежавшие на берег реки преследователи открыли шквальный огонь по воде. Пули свистели и ложились совсем рядом. В общем, чудом уцелел. Лишь одна пуля легонько чиркнула по левому плечу. Спрятался под водой и с помощью камышинки дышал. Охотники, разделившись на две группы, пошли в разные стороны, ожидая, что он вот-вот выйдет на берег, собаки рыскали в поисках следов. От холода сводило тело. Казалось, что уже нет сил, держаться, но жить хотелось больше чем умереть. Ждать, пока уберутся Федералы, пришлось долго. Но Высоцкий дождался и с невероятным трудом перебрался на противоположный берег, мышцы сводило в судороге от холода. Хорошо что высокие камыши скрывали беглеца от посторонних глаз. Скинул мокрую одежду, трясущимися руками выжал её и разложил на сухой траве. Удача ему сопутствовала. Температура по-прежнему держалась выше нуля и ярко светило солнце, что крайне редко бывает в начале декабря. Толян из последних сил принялся бегать, чтобы согреться.
К утру он добрался до деревни. Очень осторожно, прячась в зарослях и полуразрушенных избах, то в сарайчиках, наконец, достиг нужного дома. Уставший мозг, уже с трудом воспринимал происходящее вокруг.
Толик не стразу заметил, что над деревней поднимается густыми клубами дым. Вся картина ему открылась, когда подошёл вплотную к поселению. Где, как он надеялся, его ждёт тёплая постель и хорошая еда. Что – что, а бабушка Пелагея, готовить умела…. Но все надежды рухнули, когда вместо избы, осталась огромная куча пепла и углей. Рядом с пепелищем прямо у калитки лежала расстрелянная хозяйка.
Толян застонал от злости и ненависти.
Посетив уцелевший погреб, Высоцкий набрал еды, прихватив с собой несколько углей с пожарища, спрятался в одном из неприметных, но тёплых домов, на окраине деревне, затопил печь, наскоро поел и завалился спать. Всю ночь перед ним стояло добродушное и приветливое лицо старушки….
…а через пять дней, нашли в автомобиле два труппа, с запиской, приколотой к куртке одного из убитых: «Русские не свиньи! А воевать с бабушками это позор! Только на это вы и способны! Я простой Русский мужик объявляю вам войну!»…
***
Святослав внимательно смотрел на Толяна, и ждал ответа на вопрос, но тот погрузился в воспоминания, тогда снова повторил свой вопрос:
– Кто вас сдал?
– Кто-то из своих. За нас назначена хорошенькая сумма. Вот очевидно и решил поживиться….
– Да?! Сколько если не секрет?
– По полмиллиона за каждого.
– Хм. Видно вы им уже хорошо насолили. Кстати сколько нам ещё ехать?
– Уже скоро.
– Ещё вопрос, на базе рация или телефон есть?
– А тебе зачем?
– Да или нет! – повысил голос Святослав, чувствуя как под ложечкой засосало.
Почувствовав душой что-то неладное, Толян встрепенулся и быстро ответил, кивая чубом:
– Да есть. Но там десять человек наших….
Он осёкся.
– Останови машину! – громко скомандовал Святослав. При этих словах, дремавшие Игорь с Ольгой встрепенулись, стали озираться по сторонам, машинально готовя оружие к бою. За несколько дней проведённых в компании Святослава, каким-то шестым чувством молодые люди научились чувствовать своего старшего товарища, и целиком доверяли ему.