Шрифт:
Жить надо по совести –
а там будь что будет!
Националист – человек, который любит свою страну, свой народ и делает всё
во благо и процветания
своей Родины, своего народа.
МОЯ ВОЙНА
(альтернативная история)
***
Грозовые тучи затянули небо плотным ватным одеялом, не давая
– Будь проклят тот день, когда он стал военным….
Её мужа, капитана Староверова с двумя бойцами, доставили поздним вечером в госпиталь из Чеченской республики, с тяжёлым ранением в голову и грудь. Рядовые Ляшенко и Салтыков служили под его непосредственным командованием.
Их разведгруппа возвращалась с задания, в лесу напоролась на отряд боевиков, численностью около сотни человек. Оказалось, что этой дорогой пользовались не только разведчики, через небольшой горный перевал проходила тропа боевиков, где и столкнулись десантники с передовым отрядом иностранных наёмников. Тихо уйти не получилось, и командир принял решение принять бой, имея для этого подходящий рельеф местности. Когда определили численность боевиков, были вынуждены связаться по рации с базой, и попросить поддержки с воздуха, поскольку банда превосходила количество бойцов разведгруппы в десятки раз. Завязавшийся в горах ожесточённый бой длился чуть больше часа. Десантники отбивали одну атаку за другой, усеивая окрестный лес телами наёмников. Видя упорное сопротивление противник, развернул миномёты и открыл шквальный огонь по позициям капитана Староверова. Горы и ущелья наполнились гулом взрывов, дымом и криками «Аллах Акбар!». Там творился ад.
Капитан, потеряв двух человек, вывел разведгруппу из-под обстрела. Но тут, к боевикам подошла основная часть отряда, и разведчики оказались в окружении. Попытка прорвать с ходу кольцо провалилась. Пришлось закрепиться и вести огонь из укрытия на ближайшей высотке, до прибытия подкрепления, постоянно меняя позиции, чтобы не дать противнику пристреляться.
Вертушки прилетели через час двадцать, опоздай они на несколько минут, из группы не выжил бы никто.
Лётчики поддержали окружённую группу десантников ураганным огнём из пушек своих винтокрылых машин, ракеты сеяли вокруг смерть и ужас. Бандиты понимали, что их концентрация очень велика и при каждом взрыве, гибли десятки человек, поэтому террористы приняли решения отступить и, разбившись на маленькие группы, растворится в горах.
Одна вертушка села на небольшую прогалину, из неё выскочили несколько бойцов. Десантники сходу бросились к позициям своих сослуживцев. Из шести человек остался в живых один рядовой Салтыков, контуженый, грязный в крови своих товарищей, но живой. И двое раненых. Рядовой Ляшенко и капитан Староверов. Быстро погрузив всех в МИ-24. Небесный танк поднялся в воздух и взял курс на север.
Врачи полевого госпиталя, сделали всё что могли, но требовалось срочная госпитализация. Без операционного вмешательства боевого офицера в строй не вернуть, так сказал врачебный консилиум, и было принято решение отправить его и ещё двух рядовых в Ростов-на-Дону. Где хирурги военного госпиталя поставят их на ноги. В армии всегда чувствуется нехватка офицеров с боевым опытом. А у капитана за плечами было три года Афганистана и Карабах, где их батальон выступал в роли миротворцев. Организовывал коридоры, по которым выводили мирных жителей. Разогретые до кипения американскими стратегами, азербайджанцы стали резать армян ни щадя, ни детей, ни стариков. Армяне ответили азербайджанцам тем же. И началась братоубийственная война, следом разгорелся конфликт между Абхазией и Грузией, потом была Чечня…. Только на этих людей и их золотые руки возлагалась надежда по возвращению в строй боевого капитана Староверова.
Тяжелейшая операция длилась шесть часов, и всё это время Галина Анатольевна Староверова, жена капитана провела в госпитале, ожидая от неё только положительных результатов. Не смотря на то, что доктора предупреждали о возможной смерти мужа на операционном столе. Но она верила военврачам и просила Бога спасти её мужа.
– Галина Анатольевна! – негромко окликнул молодую женщину вышедший из операционной уставший хирург, – с Вами всё в порядке?
– Да, – голос её предательски дрогнул, и на глаза опять навернулись слёзы. – Как он там?
– Операция прошла успешно. Мы сделали всё возможное.
Врач устало вздохнул. Прилизал редкие седые волосы руками, снял маску, висевшую, у него на одном ухе, засунул машинально в карман, и продолжил:
– Пока… не могу ничего… сказать конкретно.
– Доктор, прошу Вас, скажите мне как есть…
Женщина всхлипнула.
– Ничего пока сказать не могу. Нужно время. Операция прошла успешно. Это самое главное. Теперь всё зависит от него самого.
– Он… – женщина пыталась заглянуть доктору прямо в глаза, – он будет жить?
– Галина Анатольевна, – пожилой врач по-отцовски взял её под руку, и они неторопливо пошли по коридору, – Ваш муж, пока без сознания, но состояние стабильное. Ухудшений пока не наблюдается. Но сколько человек может находиться в таком состоянии, один Господь Бог знает. Надеемся завтра, послезавтра, а там…. Сами понимаете, два таких тяжелейших ранения. Задет мозг, прострелены оба лёгкого, удивительно как он вообще сюда живым долетел!
Слёзы текли по её щекам.
– Что мне теперь делать?!
– Сейчас идите домой, поспите. Отдохните. Вы и так уже всю ночь на ногах. Ваш муж сейчас находится под наркозом, и ещё долго проспит. Потом отойдёт наркоз, так что у вас есть время. К тому же у вас дочка одна дома, погуляйте с ней, в парк сходите. Всё ж легче будет. И не переживайте. Я, вас буду держать в курсе. И при любом раскладе…
Галина Анатольевна при этих словах зарыдала.
– Простите. Я не это имел в виду. Лишь хотел сказать, что если придёт в себя, позвоню, и если нет, то тоже поставлю в известность. И простите меня, если что сказал не так.
* * *
Туман, окутавший город, оказался настолько плотен что, вытянув руку вперёд, нельзя было увидеть кончиков пальцев. Он словно мокрое полотенце прилип к городу, оставляя после себя большие капли влаги. Шаги в густой пелене, отзывались басистым эхом и быстро гасли во влажной мгле.
Человек, вынырнувший из непроглядной тьмы, быстрой и уверенной походкой подошёл к давно не знавшему ремонта многоэтажному зданию, как в прочем и весь город. Лишь редкие кварталы могли блеснуть своей чистотой и ухоженностью. В цокольном этаже, которого расположился бар. КЛУБ, BAR, БАР, STRIPBAR «ДОРОГОЙ ДРУГ» – так гласила золотистая надпись на выцветшей на солнце вывеске. Из-за пластиковых дверей, доносилась ритмичная музыка вперемешку с гомоном посетителей.