Моя война
Шрифт:
Система замерла в нерешительном равновесии, ожидая любого моего жеста, действия, движения. Где-то там, передо мной, была смерть, темная, привлекательная, непробиваемая в своем могуществе. Оставалось только протянуть .руку…
И я не сделала этого.
Когда последним толчком меня снова выбросило в воду жизни, я уже кричала от света, боли, информационного шока, травмировавшего сразу все мои органы чувств, от всего нового, страшного и огромного…
— Новорожденный так же беззащитен, как и старый. Именно это качество является одним из основных движущих факторов для дальнейшего развития живого существа, — сказал уже знакомый мне голос. — Добро пожаловать в базу данных “Антропотехника” (1).
1 — Антропртехника — antropotechnics — совокупность прикладных, гуманитарных и технических знаний для работы с человеком; эффективные технологии воздействия на сознание человека, предполагающие возможность принципиальной подверженности человека искусственным воздействиям и их ограничениям; специфические методы работы с сознанием, психическими процессами и телесностью человека, основанные на различных формах тренингов, практиках медитации и аскезы, отдельных антропотехнических средств (иногда на опытах наркотического галлюцинирования в отдельных маргинальных группах). В своих крайних формах антропотехнические практики могут приходить в столкновение с законом и требуют правового регулирования. (Словарь прикладной интернетики)
Мир начал таять. Провода, желтая борода Серого Жако, тяжесть в голове и сухость во рту.
— Ну, как ощущения? — Серый Жако помог мне подняться на ноги, обрывая провода, как будто свежие ростки с поваленной, гнилой колодьь — Есть что-нибудь новое?
— Новое…
Я прислушалась к ощущениям своего организма. Впечатления от старости, смерти и нового рождения были настолько свежими, что мне хотелось потрогать себя, осмотреть.
— Это пройдет, точно, точно… Остаточные действия защиты, — Жако отвел меня к кровати, усадил, сам присел на корточки и заглянул в глаза. Пощелкал пальцами перед лицом. — Колесо Сансары. Красивый, но не новый ход.
— Что это значит?
— Такая система. Сначала ты старишься, потом умираешь, а затем возрождаешься. На каждом из этих этапов можно остановиться, и тогда начинай все сначала. Точно. Я иногда думаю: очень хорошо, что Колесо не имеет активной формы. Без шансов тогда. Точно, точно… Теперь ты должна почувствовать…
Серый Жако поводил рукой где-то над своим затылком, словно показывая мне, где и что я должна почувствовать. Но я все поняла уже без него. У меня за спиной кто-то стоял. Ощущение было настолько реальным, что я обернулась.
— Почувствовала, — заключил Жако. — Точно, точно.
За спиной никого не было, просто носитель так ассоциировался моим сознанием.
— Это пройдет, — снова подал голос Серый Жако. — Потом адаптируешься и перестанешь его замечать. Точно, точно… Конечно, могут быть и осложнения. Но легкая форма раздвоения личности еще никому не вредила. Кстати, объявлялся твой араб, говорил, что к хирургу приходили и что тебе лучше бы уходить, поскольку около дома что-то не так. Что не так, не сказал. Вообще он козел, странно, что ты связалась с арабами. Они без башни совсем, точно, точно.
— Потому и связалась. Я думаю, что мы до сих пор живы только потому, что вокруг нас крутятся черные. Ни один белый не сможет вот так нахально предложить мне автомат в центре города, среди незнакомых людей. Принести и выложить на стол. Где он сейчас?
— Автомат?
— Нет, Рамаль.
— Без понятия. Давай решим вопрос с деньгами, а то мне в ваших разборках участвовать не прет совершенно. Да и полечиться мне точно надо.
Я кивнула. Ощущение было, как от бессонной ночи, когда встать по какой-то причине не решился и комкал простыни до утра.
Когда Жако собрал вещички и направился к двери, я его окликнула.
— Погоди, вместе выйдем.
— С чего такая опека?
— Ни с чего, просто так будет лучше. Я только с хозяином попрощаюсь.
Я подхватила куртку, сумку с вещами и пистолеты. Один запихала за пазуху, второй засунула под ремень, накрыв сверху легким свитером. Али не спал, сидел на кухне и пил синтетический кофе из маленькой кружечки. Перед ним стоял большой керамический кофейник.
— Я съезжаю, Али. Могут прийти, ты извини, что так вышло.
— Это ничего, мадам. Каждый, кто поселяет у себя жильцов, так или иначе понимает, что с ними могут возникнуть проблемы. К тому же в моей семье понятие гостя сохраняет свое значение. И если вы решите остаться…
— Нет, мне лучше уйти.
Али кивнул.
— Тогда передайте Рамалю, что антиквариат будет его ждать.
— Хорошо, — я сделала два шага в сторону двери, но вернулась. — Али, а что это за антиквариат? Я точно знаю, что спроса на старые вещи нет, а то, что ты держишь в доме, не имеет ценности.
Али допил кофе, вздохнул и налил еще.
— Всегда есть спрос на старые вещи, — произнес он. — Я могу продать любые старые вещи. И кто-то обязательно их купит.
Почему-то я вспомнила приобретенный у Ханзера пистолет…
— Может, пойдем, а? А то мне бы полечиться точно, точно надо, — сзади заскулил Серый Жако.
— Идем, идем…
На лестничной площадке нас ждал Ханзер. Он обеспокоено смотрел куда-то вниз, вглядываясь в темноту, царящую на площадке первого этажа.
— Что там?
— Плохо, — хмуро отозвался Рамаль. — Мои ребята, конечно, внизу, но я не могу понять… Что-то не так. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.
— А я могу спуститься? — спросил Жако.
— Ты вообще можешь валить на все четыре стороны, — поморщился Рамаль. — Тебя никто не держит.
— Спасибо, — сказал Жако и направился вниз по ступенькам.
— Погоди, — остановила его я. — Что тебе не нравится, Рамаль?
— Да все не нравится. Пахнет жареным. Не спрашивай у меня, почему я так считаю. Но я дожил до этого возраста совсем не потому, что не прислушивался к собственным ощущениям. Вниз, через парадную, я бы не ходил.