Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 9
Шрифт:
— Вот как-то так, Хикитани.
— Ясно, спасибо. Извини за беспокойство. Пока.
Должно быть, мы просто разминулись. Только время зря потратил. Я взялся за велосипед, намереваясь двинуть обратно в центр.
— А, да ладно.
Широко улыбнувшись, Тобе слегка помахал руками. Но у стоящего рядом Хаямы лицо оставалось холодным.
— Тобе, разбросай народ по командам для следующей игры за меня.
— А? Ладно, сделаем.
Тобе потрусил на поле. Мне показалось, что его просто отправили прочь, чтобы не
Не стоит мне здесь задерживаться. Я повёл велосипед к воротам, намереваясь поскорее вернуться в центр, но услышал голос за спиной.
— …Минутки не найдётся?
Я обернулся.
Хаяма стянул перекинутое через шею полотенце и аккуратно сложил его.
— Кажется, у тебя хватает проблем.
Понятия не имею, на что он намекает. Я вопросительно посмотрел на него, наклонив голову. Хаяма улыбнулся.
— Просьба школьного совета прибавила хлопот, да? Позаботься об Ирохе.
— Ты что, в курсе?
А я был уверен, что Ишшики всё держит в секрете от него.
Хаяма криво усмехнулся.
— Ну да. Она, конечно, не говорила, чем именно занимается, но видно, что она по уши в делах.
Ясно. Сработала комплексная девичья цепь Ишшики. 32 Беспокоить других она не хочет, но должна быть уверена, что они знают, чем она занимается. Понимаю. Хотя нет, не понимаю.
Отношения Хаямы я не понимаю.
— Вот как? Если ты в курсе, сам бы ей и помог.
32
Отслыка к «Saber Marionette J».
Ишшики с Хаямой в куда более близких отношениях, чем со мной. Она объяснила, почему не попросила его о помощи, но Хаяма, каким я его себе представлял, должен был сам хотя бы предложить помочь, заметив, как она занята.
Но Хаяма прищурился, улыбнулся и сказал нечто совершенно неожиданное.
— Она не просила меня, она просила тебя.
— Меня она просто использует.
— Если тебя попросить, ты ведь ни за что не откажешь.
Голос его был так добр, словно Хаяма мной восхищался. Но сколь бы приятно уху его слова ни звучали, для меня они просто сочились сарказмом. И потому я начал отвечать более резко.
— Клуб у нас такой. И причин отказывать нет. В отличие от тебя, у меня много свободного времени.
— А так ли это?
— Что ты имеешь в виду?
Его испытывающий голос сильно меня раздражал.
Но на встречный вопрос Хаяма не ответил, продолжая криво улыбаться. В наступившем молчании слышались лишь голоса других спортсменов. Но там, где стояли мы с Хаямой, они казались очень отдалёнными.
Эта тишина буквально жгла мне уши, и я попытался разогнать её.
— …Просто нет резона отказывать. И не только из-за клуба.
— Ну-ну…
Он отвернулся, глядя на закатное небо.
Плывущие по нему облака
Плотно сжав губы, Хаяма снова повернулся ко мне, явно о чём-то размышляя. Заходящее солнце освещало его лицо, но почему-то в нём не чувствовалось ни капли теплоты.
— …Я не такой хороший парень, каким ты меня считаешь, — сказал он неприятным тоном. Его холодный пронизывающий взгляд упёрся в меня.
Я молчал.
И хотя голос его был спокоен, звучал он жёстко. Совсем как тогда, на летних каникулах. Неужели во тьме той ночи у Хаямы было такое же выражение лица?
Я продолжал молчать. Хаяма тоже не произнёс больше ни слова.
Мы лишь обменивались взглядами, и ничего более. Время словно остановилось. Только отдалённые голоса спортсменов напоминали, что оно всё-таки движется.
Среди этих голосов послышался один погромче.
— Хая-а-а-а-а-ато, ты следующий!
— Иду.
Голос Тобе привёл Хаяму в чувство. Он слегка махнул мне рукой, разворачиваясь к полю.
— Пока…
— …Угу, извини, что помешал.
Я сел на велосипед, не глядя больше на Хаяму. И неожиданно для себя очень сильно оттолкнулся от земли.
Неприязнь к попытке докопаться до правды и ощущение беспокойства, словно я что-то упустил. Они настолько угнездились во мне, что даже блевать захотелось.
Постоянное ощущение недовольства отношением Хаямы.
Неужели я вижу его не таким, какой он на самом деле?
Я думал, что он хороший парень. Но при том понимал, что всё не так просто. Он демонстрировал доброжелательность ради того, чтобы ладить со всеми. Таким я видел Хаято Хаяму.
Но та улыбка была другой. С одной стороны, она была мягкой и доброй, практически безупречной. Но именно безупречность и делала её бесконечно холодной.
Кажется, что-то похожее я уже видел.
Я жал на педали, пытаясь вспомнить, но быстро оказался у спортивно-развлекательного центра. Поставил велосипед на парковку, пристегнул и уже собрался было войти, когда заметил Ишшики, выходящую из магазина напротив. Она шла очень медленно, понурившись.
— Ишшики.
Она подняла голову. Увидев меня, переложила один из пакетов в свободную руку и слегка вздохнула. А затем сладко улыбнулась.
— Ох, извини. Пришлось подождать?
— Да нет, я просто искать тебя пошёл.
— Вообще-то ты должен был сказать «да не ждал я, сам только что приехал»… — недовольно заявила она, надувшись. Я молча протянул руки. Ишшики вдруг улыбнулась. Мне показалось, что так она скрыла едва заметный вздох.
— …Сегодня они совсем не тяжёлые, так что всё нормально.
— Точно?
— Да, — коротко ответила она. Ну да, тяжёлыми пакеты не выглядели. Тяжёлыми казались держащие их руки.
— Давай быстрее, а то и так опоздали, — добавила Ишшики, направляясь к двери. Я двинулся следом.