Моя жена – ведьма. Дилогия
Шрифт:
— Анекдот рассказать или песенку спеть?
— Зачем? Молитву ему прочти, пусть призадумается. Вон Циля тебе сколько закладок напихал…
Я отодвинул чашку и, задумчиво качая головой, отправился в комнату переодеваться. В прихожей раздался звонок.
— Анцифер, взгляните, пожалуйста, кто там.
— Крысюк! — раздалось через минуту. — Сергей Александрович, похоже, к вам выбрался героический разведчик с депешей от генерала. Впустить?
— Естественно!
Крысюк серым призраком проскользнул в дверь. Для маскировки на нем был длинный плащ, широкополая шляпа и темные очки. Видимо, в таком «сумрачном» костюме он надеялся затеряться в толпе разнаряженной нечисти. Впрочем,
— Письмос для шпионуса! Личнос в рукис! — по-военному отчеканил он.
— Я шпионус.
В продолговатом конверте оказалась небольшая карта Города и адрес, дом Сыча был обведен красным фломастером. Еще там была короткая записка от Кошкострахуса Пятого: «Мой дорогойс шпионус! Я верюс в тебяс… Мыс готовыс оказатьс любуюс помощьс. Удачис и полнойс победыс над нашимс общимс врагомс!»
— Запискус нужнос уничтожитьс, — напомнил связной.
— Я ее потом съем. Можете быть свободны.
— Чтос передатьс генералус?
— Я иду на Сыча сегодня. О результатах доложу лично.
— Естьс! Я возвращаюсьс в штабс.
— Мой привет генералу.
Крысюк отдал честь и, осторожно выглянув за дверь, неслышными шагами стал спускаться по лестнице.
— Вот у нас и адресочек образовался, — довольно пропел Фармазон. — Сезон охоты на пожилых волков-оборотней торжественно объявляется открытым!
— Он прав, Сергей Александрович, — мягко поддержал ангел. — Может быть, не стоит откладывать в долгий ящик, а завершить все до прихода Натальи Владимировны?
— Пожалуй, да. — Я пожал плечами. — Отправимся сразу. Фармазон, взгляните на карту. Это не очень далеко?
— Нет. Три квартала на север, а потом вниз, к старому кладбищу. Там целое пастбище маленьких домишек, номер мы знаем, так что найдем быстро. За пистолет тоже не переживай, я тебе его сам заряжу. Сейчас ровно десять, твоя благоверная обещалась быть к обеду, часа за три мы управимся.
— А откуда вы все знаете? — вдруг заинтересовался я.
Анцифер покраснел, но Фармазон лишь широко ухмыльнулся:
— Чего уж там… Вон записка на холодильнике валяется, Циля первым нашел, но ведь ничего интимного там нет, мы и прочитали.
Уже внизу, у подъезда, Анцифер попытался сбивчиво извиниться, я только махнул рукой. Какая, в сущности, разница, прочтут они мою корреспонденцию сами или я расскажу, когда сочту нужным? Оба являются равноценными половинками моей души, получается, что я скрываю что-то от самого себя. Глупо… Когда мы проходили через двор, мне улыбнулась маленькая девочка из окна соседнего дома. Малышка была настолько хороша, что и я невольно улыбнулся в ответ.
— Словно ангел Божий, — сентиментально поддержал меня Анцифер. — Как все-таки прав был наш Господь, утверждая, что Царство Небесное принадлежит детям.
— Цветы жизни! — умудренно изрек Фармазон. — Серега, ты еще о своих потомках не задумывался?
Девочка глядит из окошка — За окошком едет рыцарь на кошке. Или, может быть, на медведе… Непонятно — куда он едет? Может, хочет спеть серенаду О любви с каштановым взглядом И кудрями спелого лета? Рыцари — такие поэты… Если даже ловят дракона, Говорят с ним о красе небосклона, И загадывают гаду загадки, И играют, простодушные, в прятки. АВместо ответа я прочел стихотворение. На самом деле мы с Наташей очень хотели детей, но она логично утверждала, что любить мужчину и жить с ним — это одно, а воспитывать ребенка — несколько другое. Вот поживем с годик — посмотрим… Причина, конечно, была в ином. Просто она наверняка боялась, что на невинного ребенка может перейти ее страшный дар. Если жена — ведьма, стоит подумать, кого она может родить. Ладно, не будем о наболевшем…
— Какие замечательные строки, — тихо вздохнул Анцифер. — Вам действительно много дано.
— Ага, если бы его еще и печатали! Гонят ведь всякую шушеру, а тут настоящий поэт с хорошими стихами пропадает, можно сказать, в полной невостребованности… Где справедливость, а? Серега, с этим надо кончать. Вот вернемся в Питер, я за тебя возьмусь. Буду твоим литературным агентом… процентов за тридцать от гонорара. Скромная сумма по теперешним временам.
— Фармазон, вы — барыга.
— Сам Ты Пень.
— Чего? — не сразу уловил я. — Это вы мне?
— Не-а, — замотали головами близнецы. — Мы не обзывались!
— Уважаемая Сам Ты Пень! — еще раз донеслось откуда-то сверху. — Вы меня вызывали?
Мы трое наконец додумались взглянуть вверх.
Прямо над нами, переливаясь на солнце всеми цветами радуги, кувыркался улыбчивый китайский «динозавр».
— Мне очень приятна, что вы меня опять пригласили. Как говорится: «Друг мне в подарок принес золота несколько лян. Брошу на землю его, друга не брошу вовек!»
— Боцю… Я искренне рад вас видеть. Какими судьбами в наших краях?
— Как это? — не понял дракон. — Так ведь вы меня сами вызывали. Я все бросила и пришла!
— Я вызывал?
В ответ на мой беспомощный взгляд близнецы сдвинули брови и дружно хмыкнули:
— Не будешь читать все подряд!
Ясно, опять я виноват. Хотя… до логова Сыча нам не меньше часа топать, почему бы не сократить путь посредством перелета? Боцю уже зарекомендовал себя в борьбе с волками, может, его помощь и пригодится. Не прогонять же такого замечательного дракона, раз уж так получилось…
Мы летели над Городом, который я одновременно узнавал и не узнавал… На первый взгляд все было удивительно знакомо — кварталы, улицы, дома, и между тем все как-то не так. Кремлевская стена охватывала гораздо большую площадь, справа от колокольни высился невероятно большой храм незнакомой архитектуры. Там же находилось историческое кладбище, где были похоронены самые известные горожане. Каждый памятник был настоящим произведением искусства. В уже знакомых зданиях оказывались не замеченные раньше пристройки и флигельки, магазинчики и кафешки, сауны и бары. Наверное, я много раз бывал здесь во сне, или Город действительно был тем извечным, живым и неповторимым существом, открывающим в душе каждого его личные тайные пристрастия и делающим все, чтобы заполнить этот вакуум в человеческом сознании. Город был идеален! Где-то далеко в подсознании я понимал, что это лишь иллюзия, магическая картинка, но в такой обман слишком хотелось верить…