Моя жена – ведьма
Шрифт:
Пока я в немом благоговении рассматривал гигантского волка, Фрейя сбегала к отцу с докладом о нашей вынужденной задержке. Похоже, разговор велся на повышенных тонах, я не очень-то прислушивался, а потом меня и вовсе отвлекли.
— Серега, привет! Мы тут. — Из левого кармана моей куртки показалась ухмыляющаяся физиономия Фармазона.
— Вы?! Да ведь… вам же нельзя! — сквозь зубы зашипел я.
— Ясное дело, нельзя, но очень хочется.
— А где Анцифер?
— В правом кармане, где ему еще быть, греется… А ты молоток, как лихо с этой шпаной трехметровой разобрался! Че ты в поэзию полез?
— Сереженька, не сушайте ево! — Из правого кармана показался насквозь простуженный ангел. Красный нос заложен, в руках мокрый носовой платок, а нимб так потускнел, что едва светится блекло-лимонным сиянием. — Остодошно, у меня грипп…
— Боже, Анцифер! Вы совсем больны, куда же лезете на мороз?! Вам срочно необходимы чай с малиной, грелка на нос и шерстяные носки с горчицей.
— Лучше стакан водки с перцем, пипетку с луковым соком в каждую ноздрю и две горсти таблеток от всего подряд, — тут же поддержал черт. — Ему можно, он все равно бессмертный…
— Сдыдно тебе, лукавый бес, пользуешься моим временным недомоканием, но ничево… Я восьму и выздодовлю, а хозяина не брошу! Не волнуйтесь са меня, Сереженька, ему рано прасновать победу…
— Фармазон! — нахмурился я. — Вы зачем сюда притащились?!
— Как это? Я же говорю, не одному тебе интересно. А инфекцию ходячую я с собой не звал, так что за нарушение постельного режима пусть сам отвечает.
— Лицемер! — Не удержавшись, я встряхнул карман и с удовольствием побултыхал там ругающегося черта. — Вы прекрасно знали, что Анцифер все равно за вами последует. Он же добрый и заботливый, он переживает за нас, и вы его с такой температурой вытолкнули на холод?!
— С какой такой? Ничего я не знал, никого не выталкивал, и вообще, прекрати болтанку, а не то меня щас стошнит, тебе же хуже будет!
— Ладно, но с одним условием: вы вдвоем отправляетесь назад и все силы бросаете на выздоровление нашего общего друга.
— Кому — друг, а кому и… — подчиняясь, буркнул черт, но ангел активно запротестовал:
— Нет-нет, ни за што! Я чуствую себя горасдо лучше. Так долко пребывать среди языческих бокоф очинь опасно, уж исвините, Сереженька, но вы и так не Бог весть какой ревностный христианин. Мы останемся тут как слусяйные свидедели. Обещаем, што не будем вмешиваться…
— Вот это правильно! Вот за это, Циля, я тебя и люблю! А то что ж, только приехали, и нате вам, сваливайте побыстрее.
— Он же больной! Вы что, не знаете, какие бывают осложнения после гриппа?
— Ну, на голову он с детства осложненный, — задумчиво пожал плечами бес. — И потом, ты ведь здесь не ночевать собрался?
— Нет. Заберу Наташу — и домой.
— Ну вот и договорились. Ладно тебе, не будь занудой. В карманах тепло, ничего с нами не случится.
Анцифер высморкался и согласно закивал, я вздохнул и согласился. В конце концов, они оба — духи, знают, на что идут и что делают. В эту минуту Фрейя махнула мне рукой. Направляясь к Одину, я старался сделать шаг широким, а походку небрежной. Кончилось тем, что споткнулся о собственные же пустые ножны и хлюпнулся носом в снег у самых ног небожителя.
— Ворлок, одно слово, — фыркнул Один. — Поведала мне Фрейя, задыхаясь от девичьих восторгов и иллюзий, о подвигах твоих посредством рифмы. Конечно, я ей не во всем поверил… Достойно бога выражать сомненье в тех подвигах, что якобы свершают земные люди… Ибо чудеса, какие ты творил, скорей пристойны мне лишь! Ну, Тору в крайнем случае, пожалуй…
— Вы правы, — кротко согласился я. — Особенных чудес не было. Так, мелкая доморощенная магия на чисто бытовом уровне. А что тут у вас? Фенрир, кажется, так и не попал в капкан…
— В ловушку хитроумную, — поправил бог. — Капкан совсем иное. И нет таких капканов на земле, чьи челюсти стальные удержат такого исполина. Плохо нам… Надеялись, что хитростью заманим, лукавством и обманом обойдем. Однако враг не глуп, и вся затея трещит по швам с успехом несомненным.
— Не знаю даже, как вам помочь… Вы бы рассказали поподробнее, что именно с ним надо сделать.
— Ты помнишь ленту? Розовую ленту, что принесли мне недоумки гномы?
— Да, конечно. Синтетика с очень необычным химическим составом. Что-то из кошачьих следов и женской бороды… Вы еще пытались ее разорвать.
— Вот в том и смысл! — разгорячился Один, переходя на драматический шепот. — Поскольку ленту эту никто — ни человек, ни зверь, ни бог — порвать не в силах. Если б мы могли его уговорить себя опутать, то страшный враг, ужаснейший Фенрир, был бы пленен! Причем пленен навеки. Но волк лукавый нипочем не хочет быть связанным хотя бы ради шутки, а силой мы не можем…
— Почему?
— Как почему? Нас много — он один. Нет доблести и радости в победе столь многих и великих над одним.
— С вами все ясно, — призадумался я. Или, вернее, сделал вид, что призадумался. Боги, может быть, и в самом деле не знают предполагаемого развития событий, но я-то… Я же об этом читал! Осталось изобразить не слишком долго думающего мудреца, загадочно поскрести небритый подбородок, а потом влезть с уже проверенным веками предложением:
— Я бы рискнул воззвать к авантюризму противника. Так сказать, возбудить в нем спортивный азарт, дух здорового соперничества. Самые умные люди легко ловятся на каком-нибудь мелкотщеславном споре.
— Фенрир — не человек, а зверь свирепый, — в свою очередь начал морщить лоб бог Один. — Но ум его остер, и мне не ясно — каким же спором ты решил его завлечь?
— Проведем соревнования культуристов. Выбираем претендентов, поочередно связываем каждого лентой, и пусть попробуют разорвать. Если наш трехэтажный щеночек и впрямь считает себя непобедимым волком, то он тоже полезет демонстрировать силу.
— Добротный план, — сжав бороду в кулаке, признал верховный бог. — Придумано хитро, с размахом и, кажется, действительно способно сработать так, как выгодно лишь нам.
— Придумать — дело нехитрое, — дипломатично вставил я. В голосе Одина явно прослеживалась здоровая зависть, а мне совершенно не хотелось портить с ним отношения. — Вот — реализовать… Пробить идею, суметь донести ее до окружающих, добиться, чтобы мечты стали явью… Увы, на это моих скромных сил не хватит.
Бог еще поразмышлял, мельком глянул на зевающего хищника и наконец довольно прогудел: