Моя жизнь и прекрасная игра
Шрифт:
"Попробуй отнять у меня этот мяч. Только попробуй!"
На поле ринулись все — репортеры, фотокорреспонденты, радио- и тележурналисты, болельщики с трибун, которых уже не могла сдержать полиция. Стражи порядка делали все, чтобы толпа не раздавила нас. Беллини, наш капитан, поднял руку.
"Давайте совершим круг почета!"
Откуда-то появился шведский флаг. Беллини подхватил его и понес во главе нашей команды мимо переполненных трибун. Болельщики стоя приветствовали нас. Бразильцы размахивали бразильскими флагами и распевали: "Бразил! Бразил!" Целая армия репортеров и фотокорреспондентов, пристроившись к колонне, старалась запечатлеть каждый шаг круга почета. Снова прозвучал Государственный
На футбольное поле спустился король Швеции Густав VI Адольф. Он пожал руку каждому из нас, поздравил с победой. Не сомневаюсь, что в тот момент он остро переживал проигрыш сборной страны, но ничем не обнаружил своего волнения. Замечу еще, что из всех стран, где нам приходилось выступать до этого чемпионата и после, именно в Швеции самые объективные и доброжелательные болельщики. Они, конечно, поддерживают свою сборную, но они способны отдать должное и другим командам, если те того заслуживают. К сожалению, этого нельзя сказать о болельщиках многих стран.
В раздевалке, куда мы наконец попали, творилось невообразимое. Глава бразильской спортивной делегации доктор Паулу Мачаду дю Карвалью крепко обнял каждого из нас. По его щекам текли слезы. Его заместитель Карлос Насименту, второй тренер Пауло Амарал, главный тренер Висенто Феола, Марио Триго, Марио Америко, доктор Гослинг — все одновременно что-то кричали, плакали и смеялись. Сквозь заслоны в нашу раздевалку пробились несколько русских журналистов, чтобы вручить мне, самому юному участнику чемпионата, кубок. Здесь уже были установлены телекамеры, которые фиксировали все происходящее. Фотокорреспонденты слепили нас вспышками блицев, следуя за нами даже в душевые.
Мы приняли душ, оделись и вышли к автобусу. Нас дожидались толпы болельщиков с бумагой и карандашами в руках. К автобусу нам пришлось буквально продираться.
После торжественного ужина и танцев, после всяких шуточек по поводу темного цвета кожи креолов [1] , вызывавших повышенное любопытство хозяев чемпионата, когда после всего этого я наконец лег в постель, возбуждение от пережитого долго не давало мне заснуть.
Что происходит сейчас в Бауру? Как там отмечают нашу победу? Зайдет ли мэр Никола Авалоне-младший к нам, чтобы поздравить моих родителей? Или он пригласит их в свой большой дом? Конечно, эта победа вызовет перемены во всей нашей жизни.
1
На островах Вест-Индии и в Бразилии креолы — потомки негров-рабов. — Здесь и далее примечания редактора.
Интересно, обсуждают ли они голы, которые я забил на чемпионате? Их было шесть. Это, разумеется, не рекорд. Лидером был Фонтэн из сборной Франции. Он забил немыслимое количество мячей — тринадцать. Однако и шесть голов совсем неплохо. Этим можно гордиться. Я не сомневался, что Дондиньо и Зока будут снова и снова проигрывать каждый из забитых мною голов. А когда страсти немного улягутся, я в спокойной обстановке постараюсь восстановить в памяти все игры и объективно их проанализировать. Ведь независимо от количества голов, забитых мною лично и командой в целом, мы упустили значительно больше стопроцентных голевых возможностей: когда некоторое время спустя мы принялись изучать отснятые фильмы, то извлекли для себя массу интересного и полезного. Но все это в будущем, а сегодня у нас в мыслях только одно — победа. Немыслимо, но факт! Мы стали чемпионами мира, и я внес в эту победу свой посильный вклад! Впервые в истории чемпионатов мы
Потом моими мыслями завладел наш футбольный клуб "Сантос". Там я впервые продемонстрировал, на что способен — и это благодаря тренеру Валдемару ду Бриту. Сейчас они, наверное, собрались все вместе! Сейчас там почти рассвело, а в общем, какая разница! В сборной Бразилии из "Сантоса" было трое: Зито, Пепе и я. Так что победой можем гордиться как мы, так и наш родной клуб. Наверное, праздник по случаю нашего успешного выступления будет продолжаться там до тех пор, пока мы наконец не вернемся в Бразилию.
Я встал, выключил свет и снова лег в постель, наслаждаясь темнотой. Мы победили! После более чем двухмесячного пребывания в Европе мне не терпелось вернуться в Бауру, а затем в Сантус, ставший моим вторым домом. Какая разница между этим возвращением в Сантус сейчас и когда я первый раз туда приехал? Впрочем, когда это было? Полтора или почти два года тому назад. О, господи! Много это или мало? Тогда я был щуплым пятнадцатилетним мальчуганом, робким и перепуганным из-за того, что мне пришлось уехать из родного дома. Теперь я вернусь чемпионом мира, повзрослевшим и умудренным житейским опытом — в мои-то семнадцать лет!
При этой мысли я ухмыльнулся и уснул.
Даже теперь, много лет спустя, я хорошо помню возвращение с мирового чемпионата 1958 года. Все мы очень устали. Бесконечные напряженные тренировки, игры. Мы выдохлись и эмоционально. В общем, никак не могли дождаться возвращения в Бразилию. Для большинства из нас это была первая разлука с родиной, и она показалась чрезвычайно долгой.
Возвращались мы на бразильском самолете авиакомпании "Панэйр". Тогда еще не наступила эра реактивных самолетов, поэтому летели мы долго. Во время полета то и дело можно было слышать:
"Когда только мы доберемся? Карамба!" "Наберитесь терпения!" — реагировал какой-нибудь бывалый игрок, привыкший к путешествиям и научившийся сохранять самообладание.
Затем, когда большинство из нас уже не сомневалось, что пилот сбился с курса и что нам осталось жить какие-то мгновения, прежде чем самолет врежется в океан, впереди вдруг показалась земля. И тут мне стали понятны чувства, которые испытывал Колумб или Педру Алвариш Кабрал [2] , или, по крайней мере, их моряки. Правда, Колумб и Кабрал были уверены, что впереди земля, а их моряки нет. Наконец, самолет начал снижаться, предстояла дозаправка! Ресифи! Наша первая остановка на бразильской земле!
2
Португальский мореплаватель (ок. 1467(8) — ок. 1520).
Самолет подрулил к стоянке, распахнулась дверца, и мы увидели огромную толпу, ожидавшую нас у трапа. Когда мы стали спускаться по алюминиевым ступеням, люди принялись скандировать приветствия. Встречающие подхватили Ваву на плечи и понесли. Потом толпа завладела мною и остальными игроками. Просить кого-либо не поднимать нас на плечи и не носить среди возбужденной толпы, а также объяснять, что я лично боюсь высоты, было бессмысленно. В такой ситуации оставалось только одно — подчиниться.
В тот же день нас встречал Рио-де-Жанейро. На улицах был устроен настоящий карнавал: движение перекрыто, толпы народа, крики, пение, танцы, нигде не пройти и не проехать, люди не обращают внимания на гудение клаксонов и наезжающие на них автомобили. Повсюду играют всевозможные оркестры. В небе расцветают фонтаны фейерверка. В помещении редакции журнала "Крузейро" мы встретились с нашими семьями. Все плакали. Отец крепко обнял меня, проговорив от волнения только одно слово: