Моя жизнь и прекрасная игра
Шрифт:
"Впрочем, деньги не самое последнее дело в жизни, — сказал он. — По предварительному контракту Пеле будет получать пять тысяч крузейро в месяц. А когда он немного подрастет и прибавит в весе, они подпишут с ним настоящий контракт, и он будет получать больше. Да еще премиальные за каждый выигрыш. Правда, они не очень велики, но потихоньку сумма набегает. Скажите, где еще он сможет заработать столько денег? Может, на обувной фабрике, в "Нороэсте" или в "БАКе"? Питание хорошее, ешь себе в удовольствие! К тому же у него своя комната и тоже бесплатная.
Это были самые убедительные аргументы, которые подействовали на мать. Пять тысяч крузейро в 1956 году равнялись примерно шестидесяти американским долларам, что значительно превышало суммы, на которые я мог рассчитывать на обувной фабрике. А полный пансион (особенно при моем аппетите) тоже стоил немало.
Итак, мы снова отправились в Сантус, на этот раз с предварительным контрактом в кармане, который в любом случае гарантировал мне ежемесячное жалованье. Из первых пяти тысяч я четыре послал Дондиньо на дом, чтобы дона Селесте больше не волновалась, когда подходит срок платить за аренду. Вскоре отец написал мне, что нашел на улице Седьмого сентября небольшой домик и стал выплачивать за него по частям. По размерам он был почти такой же, как на Рубенс Арруда, и со временем мог стать нашей собственностью.
Я продолжал тренироваться с основным составом, но играл за юниоров. Несмотря на то, что я получал жалованье, я имел право участвовать в матчах любителей (ограничение распространялось только на профессионалов). В случае выигрыша нам выплачивали еще и премиальные. Они отчисляются из определенной части выручки за матч. Две трети получают игроки, участвовавшие в матче, одну треть — запасные. В соревнованиях на первенство мира соответствующее вознаграждение получают также главный тренер, второй тренер, массажист, врачи и все прочие члены комиссии.
В "Сантосе" за детскую, юниорскую и любительскую команды отвечал некто Нэнэ. Под его началом я впервые выступил за "Сантос" против местного клуба "Васко да Гама". (Пусть читателей не смущает обилие клубов с одинаковым названием в разных городах страны. К тому же "Васко да Гама" — весьма распространенное в Бразилии название, его носят десятки клубов. Точно так же есть; например, немало клубов "Коринтианс" и т. д.) Матч мы выиграли, я забил три гола. Затем мы стали победителями среди юниоров штата, выиграли первенство и среди любителей. Если учесть, что "Сантос" стал еще и чемпионом штата среди профессионалов, то получается, что наш клуб завоевал три из четырех призов. Не хватало лишь четвертого — среди детских команд.
Детская команда "Сантоса" срочно нуждалась в усилении. Поскольку у меня была достаточно высокая техника и по правилам за детскую команду мог выступать пятнадцатилетний игрок, на этот важный для клуба матч Нэнэ заявил меня. Никто (и меньше всех я сам) не сомневался в том, что мой опыт, да еще в таком матче, где я буду самым крупным игроком, поможет нам легко справиться с соперником. Установка была забить побольше голов, в общем, столько, сколько мне захочется.
Однако все сложилось по-другому. Не знаю почему, но играл я из рук вон плохо, может быть, стыдно было выступать против команды, в которой играло несколько девятилетних ребятишек? Неудачным получился для меня матч. Гола я так и не забил. Скорее всего соперник независимо от возраста играл лучше, поэтому я и не сумел удовлетворить своего тщеславия. Любопытно, что чем больше я старался, тем хуже получалось. Мои передачи были неточными, десятилетние ребятишки запросто отнимали у меня мяч, одиннадцатилетние свободно обводили, я ничего не мог с ними поделать.
Время матча было уже на исходе, а наши соперники имели преимущество в один мяч. Вдруг один из них неправильно атаковал нашего игрока в своей штрафной площадке. Мне было предоставлено право пробить пенальти и тем самым свести игру вничью. Мяч установили на одиннадцатиметровой отметке, игроки обеих команд отошли назад. Увидев перед собой крохотного голкипера, широко расставившего руки, которые не закрывали, наверное, и десятой части площади ворот, я улыбнулся в предчувствии гола. Разбегаюсь… удар… Мяч пролетает высоко над перекладиной! Никогда не забуду неодобрительные возгласы на трибунах. Я всегда вспоминаю этот случай, когда меня вдруг одолевает зазнайство.
Счет игры так и остался без изменения, команда "Сантоса" проиграла. А знаменитый Пеле умудрился не забить одиннадцатиметровый. Когда я покидал поле, уши мои горели — так мне было стыдно.
Я не пошел вместе с другими в душевую, а, забрав вещи в раздевалке, убежал к себе в комнату. Закрыл дверь на ключ, бросился на кровать и разревелся. После того жалкого зрелища, которое я представлял на поле, естественно, не могло быть и речи о том, чтобы тренироваться вместе с профессионалами. Возгласы неодобрения, долетавшие с трибун, это еще ничто по сравнению с тем, как будут смеяться надо мной игроки "Сантоса". Проиграть малолеткам, младенцам! Если я не сумел сыграть против команды, составленной из детей в два раза меньше меня ростом, как я смогу играть в основном составе!
Видимо, до сих пор ты жил в каком-то призрачном мире, размышлял я про себя, и чем раньше ты преодолеешь это состояние, тем лучше. Бауру — вот твое место! Там и играй. Вот твой уровень. А может, после сегодняшнего матча вообще оставишь футбол? Менеджерам "Сантоса" не составит труда расторгнуть контракт, которого, по сути, и нет, а может, они как раз и заняты этим сейчас?
Уснул я, так и не сняв с себя пропитанной потом футболки. Проснулся — в комнате темным-темно. Включил свет, взял стоявший в углу чемодан и начал укладывать вещи. Футбольную форму оставил на неразобранной постели, отпер дверь и на цыпочках спустился по лестнице.
Внизу я снова натолкнулся на Сабу. Он неодобрительно посмотрел на меня.
"Опять?.."
"Тебе не понять…"
"Я понимаю: ты не забил пенальти, да еще в игре с командой мальчиков".
"Нечего смеяться надо мной!" — сказал я со злостью.
"Я не смеюсь, — ответил он спокойно. — Просто хочу тебе объяснить, что же случилось. Когда не забиваешь пенальти, не имеет значения, кто твой соперник. Ты мог бы промазать и по воротам Жильмара. Я видел, как не забивал пенальти Васконселос. А Дель Веккио? Вот и с тобой может такое случиться. Разве нет?"
Он, как и в тот раз, взял чемодан у меня из рук.
"Возвращайся к себе в комнату. Но если попытаешься еще раз, мне придется забрать у тебя твой чемодан".
Это была моя последняя попытка сбежать из Сантуса.
На первых порах игроки команды называли меня не Пеле, а Газолина (что значит "бензин"). Меня посылали за чашечкой кофе или с каким-нибудь другим мелким поручением, потому что я был самый молодой и новичок. Они поторапливали меня, приговаривая при этом, чтобы я не экономил газолина. Так родилось мое новое, не лишенное внутренней логики прозвище. Между тем, я уже привык к имени Пеле; менять его мне не хотелось, но ссориться из-за этого с мастерами лучшей команды штата я не отваживался. А тут еще мое жуткое выступление за команду мальчиков, о котором никто из старших игроков не обмолвился ни словом.