Моя жизнь. От зависимости к свободе
Шрифт:
Нас в семье было три сына и дочь. После меня родился Сатыбалды, но он рано ушел из жизни, в 34 года погиб в автокатастрофе. Он тоже был долгожданным ребенком, между нами разница семь лет. Был симпатичным, очень сильным и боевым джигитом богатырского телосложения. Говорили, что он напоминает предка Карасая. Кто знает, может, сглазили. После Сатыбалды родилась сестра Анипа. Когда я работал в Караганде, они оба некоторое время жили, учились у нас. Затем Анипа вышла замуж, имеет дочь, растут внуки. Младший среди нас – Болат. Окончив училище, работал механизатором, водителем, позднее получил высшее образование. Поскольку он младший, рос немного избалованным… По этой причине немало и пострадал. Болат по натуре щедрый, доброжелательный к людям. Занимался благотворительностью, многим оказывал помощь. После меня еще были Айсултан и Нургазипа, но они умерли в раннем детстве. В таких случаях в народе поступают так: следующего новорожденного выносят из дома
До сих пор с трепетом вспоминаю сладкие дни детства, проведенные вместе с братьями. Я не забывал, что младшие братья всегда подражают старшему, поэтому и в учебе, и в труде старался быть примером для них.
Аул Шамалган находится у самого подножия Алатау, а наша улица была наиболее близкой к горам. Она так и называлась – Подгорная. Вспоминая свое детство, прежде всего вспоминаю эти горы. Для нас они являлись родным домом. Ибо и хозяйство, и сама жизнь были связаны с горами. Отец обычно будил меня в пять утра и отправлял в горы, чтобы передать Жумахану-ага какие-то вещи. До пастухов в горах четыре-пять часов ходьбы. Исполнив отцовское поручение, возвращался где-то в десять часов вечера. Об усталости тогда и не думаешь, потому что это делалось часто и стало привычкой. Летом на жайляу вместе с отцом косили сено, любовались кокпаром. В юртах частенько проводились тои, на которые приезжали акыны, проходили айтысы. На всю жизнь в памяти остались высокие горы с заснеженными вершинами, тучными лугами у подножия. Высота травостоя иногда скрывала даже всадника. Несчетное количество родников, речушек. Какая красота, какая прелесть!
Интересных моментов, конечно, было очень много. Расскажу только об одном. Сатыбалды у нас рос своенравным ребенком. Учился по настроению. Больше времени уделял играм. Один раз, видимо, мать вышла из себя, отругала его как следует, затем дала ему в руки учебник и заперла в бане. Когда я пришел из школы, младшая сестра Анипа тревожно шепнула мне на ухо, что женеше (мы все называли нашу маму женеше, так научила бабушка Мырзабала) закрыла Сатыбалды в бане. Я аккуратно выставил оконную раму и выпустил брата на улицу. Наступил вечер. Мать пошла позвать сына на ужин, но, открыв дверь бани, она увидела лишь учебник, Сатыбалды же не было… Испуганная мать прибежала обратно и говорит: «Дверь бани закрыта на замок, но внутри Сатыбалды нет!» «Наверное, вышел через дымоходную трубу», – пошутил я. Мать вновь побежала в баню. Потом она, разобравшись во всем и смеясь, говорила, как была в растерянности и долго разглядывала дымоход…
Школьное воспитание
В первый класс я пошел в 1947/48 учебном году в школу имени Д. Фурманова в Шамалгане. В то время в Шамалгане казахов было мало. Поэтому в школе было два русских класса и один казахский. В последнем училось всего семеро детей. С одной стороны, это было хорошо, потому что учитель больше внимания уделял воспитанникам, часто проверял их прилежность и успеваемость. Поэтому нельзя было давать себе слабинку, мол, вчера только отвечал, сегодня учитель наверняка не спросит…
Моя первая учительница – Такура Алгадайкызы Смаилова. Это она впервые научила нас держать ручку, обращаться с тетрадью, выводить в ней первые буквы. Между собой мы ее называли Такку-апай. Была квалифицированным учителем, окончившим Женский педагогический институт. Всю душу она вкладывала в детей. Как пословицы врезались в нашу память ее слова: «Не получив образования – не говори, что достиг чего-то, не потрудившись – не говори, что созрел», «Чем убиваться, плакать, что получил двойку, лучше стремись пролить достаточно пота, чтобы получить пятерку» и многие другие. Когда она скончалась в 1990 году, я в телеграмме выразил свои соболезнования. Дочь Такуры-апай Карлыгаш Смаилова в книге «Одноклассники Елбасы» написала: «Думаю, нет счастливее учителя, который впервые вложил ручку в руки будущего Президента страны. Стало быть, моя мать Такура на самом деле счастливый человек!» В школе имени Карасай-батыра в Шамалгане в небольшом музее висит фотопортрет Такуры-апай. Наше уважение к ней было особенным. Где бы ни встретили ее, мы всегда здоровались с ней, сняв головной убор. Вообще, справедливости ради надо сказать, что бывшая коммунистическая партия уделяла школе максимальное внимание. Школу она рассматривала не просто как учреждение образования, а прежде всего как очаг формирования, воспитания человека. С учителей требовали не только повышения успеваемости учеников, а учиняли спрос о том, как они закладывают в юношах и девушках основы человечности, держали этот вопрос под строгим контролем. Об этом следует помнить и сегодня, и завтра, и всегда.
Запомнился мне и учитель математики Жылкыбай Карасаев. Он был очень требовательным. Говорил: «Если не хочешь оставаться несчастным человеком, ты должен любой ценой постичь математику». Он разбудил в нас стремление решать математические задачи. Если бы не он, я вряд ли стал бы инженером-металлургом. Ибо математика нужна везде. Она развивает мыслительные способности любого человека.
Одним из педагогов, оставивших особый след в моей жизни, был Сейтхан Исаев. Он был специалистом с высшим образованием – окончил Казахский педагогический институт по специальности «учитель истории». Сейтхан-агай был секретарем школьной партийной организации, а я – секретарем комсомольской организации. Поэтому он относился ко мне не просто как к воспитаннику, а как к помощнику. Это он заметил во мне склонность к общественной работе, способствовал тому, чтобы я ею активно занимался. Прожил он долго, скончался в 102-летнем возрасте. Оставил после себя хорошие воспоминания. В одном из них он написал о моем отце так: «Мне хорошо запомнилось то, что Абиш-аксакал был мудрым, трезвомыслящим человеком. Для семерых детей из Шамалгана в интернате при средней школе имени Абая за счет государства были выделены места, решен вопрос питания. Но потом выяснилось, что Абиш-аксакал договорился с одним из родственников о проживании у него за определенную плату Нурсултана. На наш вопрос, почему он так поступил, отказался от положенных льгот, ведь у него дома есть и другие дети, он ответил: «В интернате среди сверстников сын может увлечься играми, другими делами, что может негативно отразиться на его учебе, успеваемости». Это была подлинно отеческая забота о будущем Нурсултана, о создании ему надлежащих условий для получения качественного образования, несмотря на любые трудности, чтобы сын соответствовал требованиям жизни».
Благодаря урокам Сейтхан-агая во мне проснулся интерес к истории. Иногда я делился и своими сомнениями по тому или иному вопросу. Мы изучали мировую историю, историю России, советскую историю, но история Казахстана не преподавалась. Мы знали героев мира и задавались вопросом: разве в нашем народе их не было? Не может же быть такого. Если бы не было, то разве казахи могли иметь такую огромную землю? На подобные мои вопросы агай ответил: «На историю выделяется мало часов, если их увеличат, то будем изучать и историю Казахстана». Затем на перемене подозвал меня к себе и добавил: «Свои вопросы задавай мне лично, после уроков можешь приходить ко мне домой».
Мы, ученики, никогда не забудем таких своих наставников, как Тоты Сейтжанова, Панар Есимкызы, Жылкыбай Карасаев, Мырзатай Ихамберлин, Кылыш Омаров, Каматай Сафаргалиев. С большим уважением относимся к учителям У. Игельманову, А. Сарыбаеву, К. Кошбаеву, Б. Кенжекееву и другим. Русский язык преподавал Талап Султанбеков, который впоследствии стал известным журналистом, писателем, первым редактором журнала «Білім ж?не е?бек» («Знание и труд»). Он организовал шахматный кружок и учил нас премудростям этой игры. Хорошо помню и Николая Шлыкова, учителя физкультуры. Он был участником войны. Николай Федорович на уроках начальной военной подготовки заставлял нас бегать минимум пять километров. И это было только на пользу, мы выросли закаленными.
Наши учителя очень тепло относились к детям. Прощали наши шалости. Со мной вместе до пятого класса училась соседка Гульсум Аскарбаева, в своих воспоминаниях она писала: «Как-то Нурсултан положил в сумку учительницы (Тоты Сейтжановой, которая преподавала географию) маленькую черепаху. Открыв сумку, она напугалась и вскрикнула. Дети сказали, что это сделал Нурсултан, она отругала его, сказала, что поведет к директору». Но Тоты-апай тогда не повела меня к директору, отругала, и все, а для меня это послужило уроком. Впоследствии аналогичную ситуацию я видел в известном фильме «Меня зовут Кожa» и сильно удивился. Но там Кожa положил в сумку лягушку.
Мои одноклассники постепенно по разным причинам стали покидать школу, некоторые из них даже не окончили ее. Из нашего аула с первого класса до окончания школы доучились только трое: Кыдыргали Байбеков, Садуакас Есимбаев и я. Общаюсь и с другими, с кем учился в одной школе. Каждая встреча для нас, конечно, своего рода праздник. Они и между собой общаются хорошо. Я специально ездил на встречу одноклассников через сорок лет после окончания школы.
Когда учился в последнем, десятом классе, произошел один интересный случай. В школу пришло письмо из Китая. В то время Советский Союз крепко дружил с Китаем. В письме молодой человек по имени Чжоу Бай-Сяо писал, что хочет иметь советского друга, переписываться с ним. Хочет, чтобы ему ответил отличник учебы, активный член комсомола. «Я давно хочу всесторонне познакомиться с Советским Союзом. Для этого мечтаю иметь связь с комсомольцем из Советского Союза. Но эта мечта до сих пор не сбылась», – писал он. Выбор пал на меня. Мой ответ был отправлен в Китай, а также опубликован у нас в районной газете «Коммунизм ?шін» (1958 г., 16 марта). В предисловии редакции говорилось: «Ниже мы публикуем письмо и фотографию товарища Чжоу Бай-Сяо, а также дружеский ответ ученика казахской средней школы имени Абая, молодого комсомольца Назарбаева».