Моя. Чужая. Беременная
Шрифт:
– Да, мне тогда сильно досталось. Может поэтому я тебя и запомнил. Кто мог подумать, что мы встретимся через столько лет и будем вместе?
Его слова заставляют меня вернуться в реальность.
– Я все еще замужем… и все еще считаюсь мертвой…
– Уже нет, – Макс обрывает смех и поворачивает ко мне экран монитора. – Смотри. Камушкин признал свою вину по статье “мошенничество в особо крупных размерах” и “халатность, повлекшая за собой смерть двух и более лиц”. Мой адвокат уже подал иск от твоего имени. Есть все документы,
– Макс! – испуганно прерываю его. – Хочешь сказать, ты признаешься в суде, что сбил меня?
Он пожимает плечами:
– Ерунда. Я попросил знакомого провести экспертизу. Вины водителя там не было. Ты выскочила на дорогу в неположенном месте, прямо перед машиной. Он еле успел на тормоз нажать и вывернуть руль. По сути, тебе повезло. Спасло, что мы ползли как черепахи.
– Мы? Водитель? – непонимающе смотрю на него. – Макс, так за рулем был не ты?
Он улыбается:
– Какая разница, кто был за рулем? Главное, ты жива и здорова.
Я обнимаю этого невозможного человека. Он взял на себя чужую вину и еще улыбается! Наверное, я никогда не пойму его до конца. Он как шкатулка, в которой лежит шкатулка поменьше, а в ней еще одна и еще. И где-то там, в недрах тысячи шкатулок – он настоящий.
Макс продолжает, поглаживая меня по спине:
– До суда еще несколько месяцев. Твоя фирма все это время будет под арестом…
– Я хочу от нее избавиться.
– Что?
– Хочу продать ее и забыть, как страшный сон. Это же можно устроить?
– Надо подумать… Но у меня другое предложение.
– Какое?
– Продай ее мне. Я давно посматриваю в сторону строительного бизнеса.
– Ну-у-у…
– Я дам тебе время подумать, – он щелкает меня по носу. – К тому же, у меня для тебя есть подарок. Погоди…
Макс лезет в ящик стола. Чем-то там долго шуршит, потом заговорщицки подмигивает мне:
– Ну-ка, закрой глаза!
Послушно закрываю. Но любопытство оказывается сильнее меня.
– Что там?
– Не подглядывай! Вот, теперь смотри!
Открываю глаза. Сначала натыкаюсь на сияющее лицо Макса. Ничего не понимая, опускаю взгляд вниз и замираю с открытым ртом.
Он держит передо мной раскрытую ладонь, а на ней сверкает и переливается всеми цветами радуги кольцо с россыпью бриллиантов.
– Что… что это? – слова с трудом проходят сквозь пересохшее горло.
– Ась, ты выйдешь за меня?
– Замуж? – испуганно смотрю на него. – Вот так сразу? Но я же замужем…
Брак с Камушкиным все еще висит надо мной.
– Нет, любой суд признает твой брак недействительным. Так ты согласна? Скажи “да”!
Я смотрю на него и не могу понять, почему все вокруг расплывается. А потом до меня доходит, что это просто на глазах выступили слезы.
Да к черту все! Я люблю этого мужчину, люблю его дочь и хочу быть рядом с ними. Даже вредную Татьяну люблю, ведь она заботится о Максе и Мире как о собственных детях и переживает за них.
– Да, я согласна, – слышу собственный голос.
Немного дрожащий от наплыва эмоций.
Кольцо соскальзывает мне на палец, а я сама оказываюсь в горячих объятиях. Макс целует меня одновременно и нежно, и страстно. Шепчет мне в губы:
– Я помню, что тебе нельзя! Но через месяц будет можно, и тогда…
Он не договаривает, просто продолжает меня целовать. А я не могу поверить, что все это происходит со мной.
Пять лет я прожила с мужчиной, который обманывал и использовал меня. И все пять лет он твердил, что любит меня, пока не открыл свое истинное лицо.
Макс ни разу не сказал, что любит меня. И не нужно. Я чувствую его любовь каждой клеточкой своего тела.
А слова... Кому нужны пустые слова, если они расходятся с делом?
ЭПИЛОГ
– Вот, Максим Николаевич – богатырь, – говорит Евгеныч с таким удовольствием, будто сам ребенка родил.
Я улыбаюсь, глядя, как Макс аккуратно берет спящий комочек. Лицо у него при этом слегка растерянное и сосредоточенное: брови сдвинуты, поджаты. Он явно боится сделать что-то не так.
От этой картины у меня замирает сердце: мой малыш, мой первенец на руках у моего любимого мужчины.
– Четыре килограмма, – хвастается врач.
Макс с опаской смотрит на малыша. Я лежу на больничной койке и любуюсь на них. Солнце светит в окно, и мне так тепло на душе. Два моих самых любимых мужчины вместе.
Мы только под конец беременности узнали, что я жду мальчика. Макс был счастлив. Заявил, что усыновит его сразу после рождения. А чтобы биологический отец не имел никаких претензий и вообще забыл о существовании сына, я решила лишить Камушкина родительских прав. Может, жестоко с моей стороны, но моему малышу не нужен отец-обманщик, который даже не желал его рождения.
За эти девять месяцев много чего случилось.
Полиция продолжила уголовное дело и вскоре нашла двоих отморозков, которые убили и сожгли ту бездомную женщину. Как оказалось, все из-за моего кольца. Они хотели его отобрать, а она проглотила. Они долго избивали ее, а когда поняли, что натворили, то испугались и решили уничтожить следы.
Потом был суд и безобразный скандал, который транслировали по главным каналам страны. На последнее заседание приехала настоящая жена Камушкина, точнее Артура Зайнуллина. Когда ему зачитывали приговор, она вдруг кинулась на меня с кулаками. Кричала, что я совратила ее Артурчика, а он святой – и мухи не обидит! Всегда заботился о детях, скромный, порядочный семьянин. Это я, дрянь расфуфыренная, сбила его с пути истинного.
Судья потребовал, чтобы охрана вывела дамочку, но даже когда ее уводили, она продолжала посылать мне проклятья.