Моя. Твой. Наши
Шрифт:
Теперь уже признаваться в любви было как-то неудобно. Надо было вместе с Алёнкой, чтобы не так стрёмно было.
– Малой, посуду помой, - сказал Никита, обратившись к брату.
– А мы, наверное, пойдём, - произнесла я. – Кажется, Стасик уже хочет спать.
Мальчишка, и правда, хорошо покушав, потирал глазки и вяло моргал, будто вот-вот уснёт.
– Я провожу, - Никита вышел из-за стола и подхватил на руки сына. Вместе с нами дошёл до прихожей и, пока мы одевались, ещё раз поблагодарил за то, что мы пришли.
– …
– Спасибо, - улыбнулась я, надевая Алисе шапку. – Но нам…
– Нам над собрать мебель, - включилась Алёнка. – Вернее, Лере. Она уже почти как три месяца переехала в новую квартиру, а мебель ей собрать некому. Живёт в коробках…
Можно ли силой мысли заткнуть человека и придушить?
Наверное, можно, но вряд ли у мыслей найдется столько сил, чтобы сотворить подобное с Алёной.
– Хорошо. Без проблем, - охотно отозвался Никита и вынул из кармана джинсов телефон. – Обменяемся номерами и решим.
– Это совсем необязательно, - воспротивилась я.
– Восемь девятьсот… - Алёна тем временем выдала мой номер.
Телефон в кармане куртки зазвонил.
– А это мой номер, - сказал Никита. – На случай, если тебе понадобиться ещё что-то. Звони в любое время.
– Хорошо, - улыбнулась я уже натянуто, потому что мысленно откручивала Алёнке голову, - Ну, ладно. Нам уже пора. Всем пока. Пока, Стасик, - пожала я его маленький кулачок и махнула братьям рукой, практически вытолкав из квартиры подругу, которая едва передвигала ногами, флиртуя напоследок.
– Пока, мальчики!
– До свидания, - махнула им ручкой и Алиса.
– Я прибью тебя! – толкнула я подругу в плечо, едва мы вошли в лифт. – Что за сватовство? Я будто голодная до мужика настолько, что мне срочно нужна помощь от первого встречного!
– Ты нуждаешься в крепкой мужской отвёртке. Не опошляй. Кто тебе ещё забесплатно поможет собрать мебель?
– Но не таким же способом!
– выпучила я глаза.
– Ну, простите! – развела подруга руками. – Как умею. Больше не полезу.
Глава 5. Лера
Глава 5. Лера
Никогда не перестану восхищаться женщинами поколения моей бабушки. У них было по три-пять детей (а-то и больше), и они каким-то образом находили силы на то, чтобы работать в поле после основной работы, печь пироги, шить одежду, и при такой занятости смогли воспитать своих детей достойным людьми. И я уверена, это лишь малая часть, рассказанная бабулей, из того, через что ей приходилось проходить ежедневно.
А я выдохлась и хочу плакать из-за того, что не могу собрать комод для вещей дочки.
– Где наше поколение свернуло не туда, бабуль? – спросила я, подняв взгляд к потолку.
Сокрушенно вздохнув, я села на пол и отползла к стене. С ненавистью посмотрела на конструкцию перед собой, которая должна была уже стать похожей на комод, но пока напоминала старю покосившуюся собачью будку.
– Ну, что я делаю не так?! – рыкнула я нервно и в сотый раз вгляделась в инструкцию в своей руке. – Ну, всё же пошагово, по пунктам… Почему всё через ж…?!
– Не получается, да? – вошла дочка в свою комнату, которая сейчас являлась складом всего корявого и никчемного в лице комода и меня.
– Не получается, Алиса, - вздохнула я и потянулась к дочке, которая охотно взобралась ко мне на колени и вместе со мной начала смотреть на то, что я тут «собрала».
– Как некрасиво, - сказала она тихо.
– Знаю, доча. Знаю, - хохотнула я, обняв дочку крепче, и уткнулась носом в её макушку.
Я, зачем-то, пообещала ей, что сегодня соберу комод, и мы разложим её платья. Но почти весь выходной был потрачен на убийство моих нервов и ногтей.
– Тебе кто-то звонит, - сказала дочка и ловко подскочила на ноги. Быстрыми шагами домчала до другого конца комнаты и вынула мой телефон из-под пакетика с болтами, саморезами и прочими «пыточными» материалами для моей изнеженной женской натуры. – Деда! – крикнула Алиса, увидев на дисплее фотографию моего папы.
– Давай, я поговорю с ним, - Алиса передала мне телефон и вышла из комнаты. А я ответила на звонок и приложила телефон к уху, вновь откинувшись спиной на стену. – Да, пап. Привет.
– Привет, Лер! – бодро отозвался папа. Судя по шуму на фоне, он ехал в машине. – Я тут проезжаю мимо твоего ЖК. Заехать к тебе? Что-нибудь сделать, может, надо? По сантехнике или так…
Я огляделась вокруг себя и поняла, что не готова в двадцать четыре года стоять в углу за бардак и враньё – ведь я уже сказала родителям, что вся мебель давно собрана, а вещи разложены по полочкам.
– Нет, пап. Не надо. Мы с Алисой собрались гулять, а ты лучше отдохни после работы. Я позвоню, если нужно будет что-то делать по хозчасти, - даже для меня самой мой голос казался очень писклявым из-за вранья.
– Ну, смотри, - бросил папа. – Что там моя внучка делает?
– Рисует.
– Дашь поговорить-то? – хохотнул папа.
– Вы же вчера виделись, - вздохнула я, но, всё же, встала с пола и пошла в гостиную, где, сидя за детским столиком, рисовала дочка.
– Тебе жалко, что ли? – цокнул папа.
– Ладно-ладно, - вздохнула я, выпучив глаза, и передала телефон Алисе. – Деда хочет с тобой поговорить.
Отдав телефон дочке, я вернулась в комнату, где с ненавистью посмотрела на то, что собрала из листов ДСП. Захотелось как в карате ударить по всему этому ребром ладони с криком «кия!». Но вместо этого пришлось взять себя в руки и в эти же руки взять инструкцию по сборке и шестигранный ключ, который шёл в комплекте с этим комодом. Не ключ, а символ зла и моего будущего нервного срыва.