Мозг Кеннеди
Шрифт:
Луиза бросила взгляд на лес по другую сторону аэродрома. Как она выдержит, если это окажется правдой?
В таком случае и ее, свою несуществующую сестру, Хенрик тоже заразил.
Ожидая отлета, она размышляла, чем будет заниматься в будущем.
Мне всего лишь 54 года. Испытаю ли я радость и страсть к тому, что скрывается в земле и ждет моего внимания? Или это уже в прошлом? А есть ли вообще будущее?
Она до сих пор не достигла дна пропасти,
Меня убивает незнание. Я обязана сложить мозаику и рассказать себе всю историю. Возможно, это единственное оставшееся мне археологическое исследование, и существует оно у меня внутри.
Она позвонила на мобильник Арона. В настоящее время абонент недоступен.
Самолеты взлетали в серое небо или сверкающими птицами выныривали из облаков. Луиза медленно прошла в камеру хранения, забрала багаж, зарегистрировалась, села в синее кресло и принялась ждать. Заполненный наполовину самолет стартовал минута в минуту.
Она шла к зданию терминала в Эстерсунде. Вокруг темно, безветренно, падает снег.
Артур ждал ее у багажного транспортера. К ее приезду он побрился и приоделся.
Они сели в машину, и тут Луиза разревелась. Отец похлопал ее по щеке, направился к мосту через Стуршён и к шоссе, ведшему на юг, в Свег. На подъезде к Стенставику она начала рассказывать о путешествии в Африку.
— Это пробный рассказ, — пояснила она. — Мне кажется, я должна сделать не одну попытку, чтобы найти истинную историю случившегося. Должна отыскать правильные слова.
— Времени у тебя сколько угодно.
— По-моему, нужно спешить.
— Ты всю жизнь спешила. Я никогда не понимал зачем. Человек все равно не успевает сделать и малой доли того, что хотел бы. Долгая жизнь тоже коротка. Девяностолетние бывают столь же нетерпеливы, как и подростки.
— Я по-прежнему ничего не знаю об Ароне. Не знаю даже, жив ли он.
— Тебе надо объявить его в розыск. Я не хотел этого делать, не поговорив сперва с тобой. Только выяснил, вернулся ли он в Аполло-Бей. Нет, не вернулся.
Они ехали сквозь темноту. Фары освещали густой лес по обе стороны дороги. По-прежнему шел легкий снежок. Где-то между Иттерхогдалем и Светом она заснула, склонив голову на единственное доступное ей плечо.
На следующий день Луиза отправилась в полицейский участок и официально объявила Арона в розыск. Полицейского, который принял заявление, она знала с детства. В народной школе он учился несколькими классами старше. Ему тогда подарили мопед, и Луиза была безумно влюблена в него или, может, в мопед. Он выразил соболезнования, не задав ни одного вопроса.
Потом она пошла на кладбище. Могилу присыпало снегом. Надгробие еще не поставили.
По дороге на кладбище она думала, что не выдержит зрелища, которое ее ожидает. Но, стоя у могилы, взяла себя в руки, почувствовала чуть ли не равнодушие.
Хенрика здесь нет. Он в моей душе, не в земле под снегом. Он проделал долгое путешествие, хотя и был так молод, когда умер. В этом мы похожи. И он, и я воспринимаем жизнь с полной серьезностью.
По дорожке между могилами прошла какая-то женщина, поздоровалась с Луизой, но не остановилась. Луизе она показалась знакомой, но имени ее она не вспомнила.
Снег повалил гуще. Луиза уже собралась уходить с кладбища, когда в кармане зазвонил телефон. Это была Назрин. Поначалу Луиза с трудом понимала, что она говорит, потому что в трубке стоял страшный шум.
— Ты слышишь меня? — крикнула Назрин.
— С трудом. Где ты?
— Времена меняются. Раньше первым делом спрашивали о самочувствии. Сейчас, прежде чем спросить о здоровье, интересуются географическим местоположением.
— Я едва тебя слышу.
— Я стою на Центральном вокзале. Приходят и уходят поезда, суетятся люди.
— Ты уезжаешь?
— Я только что приехала из Катринехольма — подумать только! А где ты?
— Стою у могилы Хенрика.
Голос Назрин на секунду пропал, потом прорезался снова:
— Я правильно поняла? Ты там, в горах?
— Я у могилы. Идет снег. Все белым-бело.
— Хотела бы я быть там, где ты сейчас. Пойду в билетную кассу. Там потише.
Луиза услышала, как шум стихает, вместо него донеслись отдельные громкие голоса, тоже вскоре пропавшие.
— Сейчас лучше слышно?
Голос Назрин звучал совсем близко, Луиза почти чувствовала ее дыхание.
— Я слышу тебя прекрасно.
— Ты просто исчезла. Я не знала, что думать.
— Я совершила долгое путешествие. Страшное до дрожи. Нам надо встретиться. Можешь приехать сюда?
— А нельзя встретиться на полпути? Мой брат сейчас за границей, и он одолжил мне свою машину. Я люблю водить.
Луиза вспомнила, что однажды они с Артуром по дороге в Стокгольм останавливались в Ервсё. Возможно, это как раз на полпути? Она предложила встретиться там.
— Я понятия не имею, где находится Ервсё. Но найду. Могу быть там завтра. Увидимся возле церкви? В два часа?
— Почему возле церкви?
— А разве в Ервсё нет церкви? Ты знаешь место получше? К церкви-то всегда найдешь дорогу.
Закончив разговор, Луиза вошла в свегскую церковь. Вспомнилось, что она была здесь ребенком, одна, хотела посмотреть большой заалтарный образ, воображая, что римские солдаты сейчас вылезут из картины и схватят ее. Она называла это игрой в «страшилки». В церкви она играла с собственным страхом.