«Может, я не доживу…»

Шпаликов Геннадий Федорович

Шпаликов не утонул в Западной Двине. Он погиб «как-нибудь иначе»: повесился в Переделкине 1 ноября 1974 года. О мотивах этого шага можно только гадать. Неприкаянность и бездомность, вязкая и гнетущая атмосфера застоя, творческая нереализованность, чувство бесперспективности работы в стол (сценарий – не роман, он не может лежать пятнадцать лет до очередной «оттепели», его ставят или сейчас, или никогда)… А может быть – все это сразу? Ему было тридцать семь лет – роковой для русских поэтов возраст. Закончился его недолгий земной путь, но осталось исполненное лиризма и оттого обращенное к нашей душе творчество. «Я к вам травою прорасту, / попробую к вам дотянуться, / как почка тянется к листу, / вся в ожидании проснуться…»

Откликнемся же поэту.

Анатолий Кулагин

Автобиография

Я, Шпаликов Геннадий Федорович, родился в сентябре 1937 года в г. Сегеже Карело-Финской ССР, где мой отец, Шпаликов Федор Григорьевич, строил Сегежский бумажно-целлюлозный комбинат. Он был военный инженер.

В 1939 году после окончания строительства

мы вернулись в Москву.

В 1941 году, как только началась война, нас вместе с Академией им. Куйбышева, где служил и работал отец, эвакуировали в г. Фрунзе. Жили мы, вернее, в деревне Аларга – это недалеко от города.

Зимой 1943 года вернулись в Москву. 28 января 1944 года в Польше погиб мой отец, инженер-майор Шпаликов.

В 1945 году я поступил в школу, а в 1947 году военкоматом Ленинградского района г. Москвы был направлен в Киевское суворовское военное училище как сын погибшего офицера.

В Киевском суворовском военном училище я находился с 1947 по 1955 год. В училище был членом комсомольского бюро взвода, редактировал газету.

В июле 1955 года окончил Киевское суворовское военное училище и был направлен в Московское Краснознаменное училище им. Верховного Совета РСФСР.

В октябре 1955 года приказом начальника училища был назначен на должность командира отделения с присвоением звания мл. сержанта.

В январе 1956 года на батальонных учениях я повредил колено правой ноги и до марта 1956 года лежал в Хлебниковском военном госпитале.

7 марта 1956 года Окружной медицинской комиссией был признан негодным для дальнейшего обучения в военном училище, а несколько дней спустя приказом начальника училища по состоянию здоровья я был уволен из армии. Сейчас живу в городе Москве, по ул. Горького, д. 43, кв. 110, с матерью, с 1952 года – член ВЛКСМ.

Г. Шпаликов [1] 26.06.56 г. г. Москва

Стихотворения разных лет

«По несчастью или к счастью…»

По несчастью или к счастью [2] , Истина проста: Никогда не возвращайся В прежние места. Даже если пепелище Выглядит вполне, Не найти того, что ищем, Ни тебе, ни мне. Путешествие в обратно Я бы запретил, Я прошу тебя, как брата: Душу не мути. А не то рвану по следу, Кто меня вернет? И на валенках уеду В сорок пятый год. В сорок пятом угадаю, Там, где – боже мой! — Будет мама молодая И отец живой.

1

Г. Шпаликов приложил эту автобиографию к документам при поступлении во ВГИК.

2

Стихотворение «По несчастью или к счастью…» использовано в фильме Н. Губенко «Подранки».

«Москва сортировала поезда…»

Москва сортировала поезда: Товарные, военные, почтовые. Нас увозили в дальние места, Живыми оставались чтобы мы. Для жизни дальней оставались жить, Которая едва обозначалась, Теперь – глаза в слезах едва смежить За все начала, за все начала.

«Спой ты мне про войну…»

Спой ты мне про войну [3] , Про солдатскую жену, Я товарищей погибших, Как сумею, помяну. Тебя, Сергей, за Волгой схоронили, Фанерную поставили звезду, А мой старший брат погиб на Украине В сорок первом, сорок-горестном году. Спой ты мне про войну Да про тех, кто был в плену, Я товарищей погибших, Как сумею, помяну. Всех без вести, всех без вестей пропавших, А сколько их пропало за войну, Всех ребят, ребят, России не продавших, — Как сумею, как умею – помяну. Спой ты мне про войну, Про Советскую страну, Много стран на белом свете, Я ручаюсь за одну. Она меня мальчишкою растила, На трудный хлеб, на трудные хлеба, Ты одна, одна на всех, моя Россия, И защита, и надежда, и судьба.

3

Песня «Спой ты мне про войну…» (стихи Г. Шпаликова, музыка И. Шварца) прозвучала в двухсерийном фильме «Рабочий поселок» (1965), снятом режиссером В. Венгеровым по одноименной повести Веры Пановой.

«Городок провинциальный…»

Городок провинциальный [4] , Летняя жара, На площадке танцевальной Музыка с утра. Рио-рита, рио-рита, Вертится фокстрот, На площадке танцевальной Сорок первый год. Ничего, что немцы в Польше, Но сильна страна, Через месяц – и не больше — Кончится война. Рио-рита, рио-рита, Вертится фокстрот, На площадке танцевальной Сорок первый год.

4

Этот текст лег в основу песни П. Тодоровского, написанной для его фильма «Военно-полевой роман».

«Я жизнью своей рискую…»

Я жизнью своей рискую [5] , С гранатой на танк выхожу За мирную жизнь городскую, За все, чем я так дорожу. Я помню страны позывные, Они раздавались везде — На пункты идти призывные, Отечество наше в беде. Живыми вернуться просили. Живыми вернутся не все, Вагоны идут по России, По травам ее, по росе. И брат расставался с сестрою, Покинув детей и жену, Я юностью связан с войною, И я ненавижу войну. Я понял, я знаю, как важно Веслом на закате грести, Сирени душистой и влажной Невесте своей принести. Пусть пчелы летают – не пули И дети родятся не зря, Пусть будет работа в июле И отпуск в конце января. За лесом гремит канонада, А завтра нам снова шагать. Не надо, не надо, не надо, Не надо меня забывать. Я видел и радость и горе, И я расскажу молодым, Как дым от пожарища горек И сладок отечества дым.

5

Песня «Я жизнью своей рискую…» (стихи Г. Шпаликова, музыка Б. Чайковского) из фильма «Пока фронт в обороне» (1964; реж. Ю. Файт).

«Не пойте песен про войну…»

Не пойте песен про войну, Картины не снимайте. Стаканом лучше помянуть — Так чище.

Половина девятого

Солнцем обрызган целый мир, Празднично блещет улица. После утренней тьмы квартир Люди стоят и щурятся. Сдвинься, попробуй — не хватит сил, И у подъездов, спросонок, Город большой на мгновенье застыл, Зажмурившись, как котенок.

Обвинение дождю

Откуда у неба столько воды, Тут помутнеешь в рассудке. Дождь, наливая с краями пруды, Хлещет вторые сутки. Погода сама говорит за то, Что в этот безбожный век Скоро будет всемирный потоп И нужно строить ковчег. Кто там, на небе, давай разберись, Пожалуйста, не авральте. Нам же не сеять китайский рис На заливном асфальте.