Можно и не любить

Иден Дороти

— Ханна? — Грант стоял посредине ее кабинета и наблюдал за ней.

— О, — она немного нервно засмеялась, — вы меня испугали.

— Полагаю, вы уже все закончили? — Он показал на дискеты, лежащие рядом с компьютером.

У него было спокойное лицо, но ей показалось, что она услышала нотки раздражения в его голосе.

— Нет, нет. Я еще не закончила.

— Но почти подошли к концу?

— Да, надеюсь. — Ханна кивнула. Он нахмурился и посмотрел на часы.

— Мне бы хотелось, чтобы вы задержались и закончили работу над этим сегодня. Я ухожу, но…

— Вы

уходите?

— А что есть какие-то проблемы?

— Нет, сэр, конечно нет. Я просто подумала, раз вы уходите, то и я…

— А-а-а, понимаю. Вы решили, что можете уйти, если я ухожу. Не так ли?

— Ну… — Она заколебалась. Почему он так смотрит на нее, как будто она что-то сказала или сделала такое, что сильно возмутило его?

— Ханна, Ханна, я же не чудовище. — Он скрестил руки на груди и широко улыбнулся ей. — Если вы не можете задержаться сегодня вечером, просто скажите мне об этом.

— Я не говорила…

— Если у вас железное свидание, я не жду, что вы откажетесь от него из лояльности ко мне. — У Гранта скривились губы. — Или это так важно для вас? Может, я не так называю свидание, но…

— Вы слышали мой разговор с Салли? — удивленно спросила она.

— Должен сказать, — в его прищуренных глазах она заметила отвращение, — я думал о вас гораздо лучше.

— И я тоже, — вспыхнула Ханна. — Какое вы имели право подслушивать мои…

— Ради Бога, не надо делать из меня монстра! Я не прикладывал ухо к замочной скважине. — Он быстро прошагал по комнате и схватил бумагу с ее стола. — Я вышел из кабинета, чтобы посмотреть, как у вас дела с этим документом, но вы склонили друг к другу головы и обменивались девичьими секретами. Мне показалось, что вас лучше не прерывать, хотя…

— Я бы предпочла, чтобы вы сделали это, вместо того…

— …хотя вы болтаете в то время, за которое я плачу вам.

— Ничего я не болтаю, — резко сказала она, — что же касается того, что вы слышали…

— Я жду вашего ответа, — прервал он Ханну.

— Какого ответа?

— Вы сможете подготовить эту бумагу или это нарушит ваши планы на вечер?

— Мои планы на вечер следую…

— Меня не интересуют детали. Вы закончите бумагу или нет?

Ублюдок! Она едва дышала от злости. Что он себе воображает? Какое он имеет право вмешиваться в ее личную жизнь? Или его злит то, что у нее есть личная жизнь? Какое он имеет право так разговаривать с ней?

— Бумага будет лежать у вас на столе, сэр, прежде чем я уйду отсюда.

К концу недели она положит ему на стол заявление об уходе. Не было никакого смысла обманывать себя. Она не сможет работать на такого наглого сучьего сына.

— В таком случае вам лучше позвонить вашему знакомому и сказать, что у вас изменились планы на вечер.

— Это необязательно. Он подождет меня, если будет нужно, целый час.

— Думаю, два часа. — Он повернулся и пошел к своему кабинету. — Или даже дольше. Этот доклад не будет считаться законченным, пока я не прочитаю его и не скажу, что там все о'кей.

— Но вы же сказали, что уходите?

— Я передумал.

— Но…

— Пожалуйста, — он обернулся и холодно уставился на нее, — закончите работу. Чем скорее вы это сделаете, тем скорее мы уйдем отсюда.

— Да, сэр, — ответила она таким же холодным тоном. Это было просто чудо, потому что в ту минуту совершенно не была холодна, она кипела от ярости. Ей так хотелось схватить этот чертов доклад и швырнуть его ему в лицо.

— Что еще? — резко спросил он. Ханна улыбнулась, по крайней мере, она надеялась, что это ей удалось.

— Вы были не правы.

— Не прав? Насчет чего?

— Вы употребили не то слово. У меня сегодня горячее свидание, а не железное свидание. Давно уже не говорят «железное свидание». — Она сделала стратегически важную паузу. — Думаю, так перестали говорить еще до моего рождения.

Перед тем как отвернуться и сесть за компьютер, она с удовольствием увидела, как он покраснел. Ей очень хотелось повернуться и посмотреть на него. Вместо этого она начала печатать. Ханна печатала очень быстро, хотя понимала, что делает много ошибок. Но все сработало. Через несколько секунд она услышала, как он, что-то пробормотав, громко хлопнул дверью. Ханна перестала печатать. Ну хорошо. Она доработает до конца недели, а потом отдаст ему свое заявление об уходе. Так или иначе работать с Грантом Маклином было просто невозможно.

Ровно за час и десять минут она закончила доклад, распечатала его, внимательно прочитала, потом аккуратно положила в папку и встала из-за стола. Предварительно постучав в дверь его кабинета, она открыла ее.

— Все готово, — сухо сказала она, шагая к столу. — Вы сказали, что хотели…

Он повернулся к ней, и она замолчала. Он очень серьезно говорил по телефону.

— Мэрилин, ради Бога, откуда я знаю о… Положи его на стол, Ханна. Нет, Мэрилин, нет. Я тебя не игнорирую. Я…

Еще одна женщина, подумала Ханна, выходя из кабинета. На этот раз Мэрилин, не Магда. Может, у него пунктик насчет женщин, чьи имена начинаются с букву М, думала Ханна, срывая жакет с вешалки и надевая его на себя. Хотя ни одна женщина в здравом уме не станет…

— Ханна?!

— Доклад на вашем столе, — повернувшись, сдержанно сказала она. — Я только что положила его на стол, вы же видели.

— Я видел доклад, — сказал он протягивая руку, в которой был отпечатанный Ханной доклад.

— Мне нужно знать, во сколько у вас свидание?

— Свидание? — Она непонимающе посмотрела на него. — Сви… — Потом вдруг вспомнила. Она посмотрела на часы на стене за его спиной. Была уже половина седьмого. — Ох, ну это, в семь.

— Наверное, я нарушу ваши планы окончательно, если вы позвоните и скажете ему, что встретитесь с ним в восемь?

Конечно. Он же сказал, что работа не будет считаться оконченной, пока он не прочитает и не одобрит ее.

— Ну?

Она зло посмотрела и чуть не выпалила ему в лицо, что он может делать со своей работой, но потом взяла себя в руки, вспомнив, что ей нужно дотерпеть до конца недели, подать заявление об уходе и уйти с хорошим отзывом.