Можно и не любить
Шрифт:
— Ваши ключи, — резко сказал он.
— Вам нет необходимости провожать меня до квартиры, — устало сказала она.
— Ваши ключи, мисс Льюис.
Она открыла сумочку и выудила оттуда ключи.
— Вот, — сказала она. Дверь распахнулась, и она протянула к нему руку за ключами. Он не обратил на этот жест никакого внимания.
— На каком этаже вы живете?
— На третьем. Но…
Он взял ее за руку и повел к лестнице, которая уходила вверх, в темноту. Когда они дошли до ее двери, она остановилась и повернулась к нему лицом.
— Мои ключи, пожалуйста. — Он протянул ей ключи. Оба вежливо улыбались друг другу. Ключи упали в ее раскрытую ладонь. —
— Мисс Льюис?
Она как раз вставила ключ в замочную скважину, когда он заговорил. Что еще на этот раз? — подумала она с раздражением.
— Мистер Маклин, — устало сказала она, — уже поздно. И…
Слова застряли у нее в горле. Он улыбался. Но от этой его улыбки ей отчаянно захотелось проскользнуть в квартиру и захлопнуть перед ним дверь.
— Вы чертовски хорошая ассистентка. Но как женщина вы никуда не годитесь.
Она едва не задохнулась от возмущения.
Неожиданно он обнял ее, прислонил к двери и сильно прижался губами к ее рту.
За сегодняшний вечер он уже целовал ее, но не так, как в этот раз. Мужчины не должны так целовать женщин, в отчаянии думала Ханна и молотила кулаками по его груди. Это был не поцелуй, это была демонстрация силы, жесткой мужской силы, лишенная всяческой страсти и очень унизительная. Она стонала и пыталась отвернуться от его лица, но это было невозможно.
Ее охватила дрожь, больше от отвращения, чем от страха. Он как будто ждал этого сигнала и внезапно отпрянул. Когда он заговорил, голос его был спокойным.
— Я просто хотел удостовериться, что мы правильно понимаем друг друга. Сегодня вы назвали меня негодяем, Ханна. Вот так они и должны себя вести.
— А как, по-вашему, я должна была вас назвать? — Ее голос дрожал. Она вытерла рот тыльной стороной ладони. — Моим ухажером? Любовником?
— О, Ханна, Ханна. — Он засмеялся. — Если бы я был вашим возлюбленным, я бы соответствующим образом и поцеловал вас на прощание. — И, прежде чем она смогла его остановить, он снял очки с ее носа. — Вот так, — прошептал он и притянул ее к себе. Его губы обхватили ее рот с ленивой настойчивостью. Ханна попыталась увернуться, но он зажал в своих руках ее лицо и продолжал ее целовать, медленно и нежно. Его губы ласкали ее губы, большие, пальцы нежно гладили ее щеки. И вдруг, совсем неожиданно для себя, она почувствовала, как по ее телу разливается тепло. Руки, которыми она толкала его в грудь, вместо этого вцепились в лацканы его пиджака. Из его горла вырвался еле слышный звук, звук мужского торжества. Он крепко прижимал ее к себе и все целовал и целовал до тех пор, пока все остальное уже не имело никакого значения.
Потом он отодвинул ее от себя. Ханна нетвердо держалась на ногах, она была ошеломлена, она пыталась понять, что произошло. Их глаза встретились. Только одно мгновение она считала, что он был так же смущен, как и она. Но потом он водрузил очки ей на нос, и она поняла, что это было вовсе не смущение, а удовлетворение, самодовольное и снисходительное.
— Спасибо за интересный вечер, Ханна. — Он направился было к лестнице, но в последний момент обернулся. — Кстати, вы можете прийти завтра попозже. — Он засмеялся. — Черт побери, ведь вам пришлось поработать сегодня сверхурочно, и вы заслужили хороший отдых.
Глава третья
Ханна надела черное шерстяное платье, все на пуговицах сверху донизу, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Да. Все было великолепно. Платье было элегантным и очень шло ей; оно было
Именно это она собиралась сделать сегодня. Ее одолевали мрачные мысли, когда она натягивала черные кожаные туфли-лодочки. Какой у нее был выбор? Возможности продолжать работать у Гранта Маклина для нее больше не существовало. Она приняла такое решение накануне вечером, сразу после того как он ушел.
Немного больше времени ей пришлось потратить на то, чтобы решить, как уходить. Первой мыслью было просто не показываться утром на работе. Пусть он придет и окажется без ассистентки.
Но это было бы ошибкой. Она заслужила хорошую рекомендацию после четырех лет работы у «Лонгворта, Харта, Хольца и Маклина». Кроме того, очень важно было честно рассказать о причинах ее неожиданного увольнения. В противном случае Маклин напридумывает кучу лжи, чтобы представить ее в плохом свете, а себя выставить героем.
Ханна пристально посмотрела в зеркало. — Я отказываюсь от своей должности, — сказала она ясным голосом, потому что вы, Маклин, — властное высокомерное ничтожество. И назвать вас свиньей равносильно тому, чтобы присвоить вам титул лорда.
Конечно, Грант Маклин себя таким не видит. Он считает себя даром Божьим для женщин. Только подумать, какую интригу он сплел, чтобы сбежать от Магды Кэролай. Нетрудно представить себе сцену, которая, вероятно, произошла между ним и той женщиной, которую она заменила прошлым вечером, когда эта безымянная дурочка возжелала более постоянных, прочных отношений с ним. Однако дело не в том, скольких женщин Грант Маклин одурачил в прошлом, а в том, назвала ли хоть одна из них его негодяем.
Она это сделает. Она встанет перед ним в его логовище и выскажет ему все, что о нем думает. Потому что если она этого не сделает, то он, конечно, подумает, что одержал вчера вечером победу, когда силой поцеловал ее.
Ханна в последний раз взглянула в зеркало и позволила себе легкую улыбку удовлетворения. Она казалась хладнокровной и спокойной, так и должен был выглядеть профессионал.
— Вы не женщина, мисс Льюис, — сказал ей вчера Маклин. — Вы моя ассистентка.
Это было совершенно верно, и она не могла понять, почему его слова так подействовали на нее. Она глубоко вздохнула, взяла сумочку и пошла к двери. Если развод чему-то и научил ее, так это тому, что она вполне самостоятельный человек, могущий позаботиться о себе. Нет нужды оставаться на этой работе и продолжать терпеть унижения. Она найдет другую работу, такую же или еще лучше. Но сначала она должна быть абсолютно уверена в том, что Грант Маклин знает, что она его раскусила. И что его почтенные коллеги Лонгворт, Харт и Хольц знают об этом тоже.
Эта мысль позволила ей впервые за это утро по-настоящему улыбнуться.
Ханна рассчитала так, чтобы прийти задолго до прихода своего шефа. Поэтому она была слегка обескуражена, когда обнаружила рядом со своим компьютером кучу папок и короткую записку с указанием проработать их немедленно. Он всегда оставлял ей подобные записки. Это было так привычно, что она чуть было не начала выполнять его указание. Но потом остановилась с папкой в руке. Она быстро подняла голову, наполовину уверенная в том, что увидит его в дверях. Без всякого сомнения, с самодовольной улыбочкой на лице.