Можно ли отказаться от мечты?
Шрифт:
— А невеста твоя обо мне знает?
Это было так притянуто за уши, что в каком бы Лера состоянии не была, она это понимала, и продолжала вести себя, как ребенок.
— Я говорил тебе, что мы разорвали помолвку. Я с ней не общаюсь, ты об этом знаешь. Валерия, что случилось?
Она проигнорировала серьезность его тона. Она была вся в своих переживаниях.
— Как? И ты ей не похвастался, что нашел дурочку, с которой можешь трахаться до конца проекта. Вся стройка знает, а она еще не в курсе?!
Слезы от жалости к себе
— Кто тебе что сказал? — спросил он с потемневшим лицом.
— Дидем! У нее любовь с Эрдалом, а у меня любви и быть не может потому что я русская — да?
Он еще крепче сжал ее руку (наверняка останутся синяки):
— Ты понимаешь, что ты сейчас и себя и меня унижаешь этим?! — зло прошептал он, наклонив голову к самому ее лицу. — Какая разница, что тебе говорит какая-то Дидем? Тебе не нравится как я к тебе отношусь? Тебе не нравится мое уважение? Хоть кто-то в офисе косо на тебя посмотрел? Ты на меня вылила грязь, только потому, что какая-то Дидем тебе что-то сказала?
И он развернулся и быстрым шагом пошел в офис, оставив ее с ручейками слез на щеках и ощущением, что она сглупила! Ох, как сглупила!
Вечером дома он сделала вид, что вообще этого разговора не было. С одной стороны пощадил ее гордость, с другой стороны, им бы обговорить все — разобраться, тогда все не затянулось бы на три года. Но оба были горды и ранимы, предпочитали отмалчиваться, чтобы не ранить ни себя ни другого.
После вышеупомянутого разговора Дидем начала кружить возле кабинета Леры, все пытаясь застать ее одну и вызывая на откровенные разговоры. То ли ей нужен был собеседник, то ли она охотилась за пикантными подробностями жизни Леры, но Леру это выводило из себя, она давала понять Дидем, что занята работой, что у нее нет времени на разговоры, но та не понимала намеков или делала вид, что не понимает.
— Как прошел день? — спросил Дэниз как обычно вечером дома.
— Дидем заходила, — ответила она, нарезая салат, и поморщилась от воспоминаний.
— Чего хотела? — спросил он, заглядывая в холодильник.
— Подробностей! — она швырнула нож и уперлась руками в стол. — Почему я должна перед кем-то вынимать душу? А расскажи про первый поцелуй? А кто кого поцеловал? А когда у вас было в первый раз? Может, ей еще рассказать в каких позах мы этим занимались? — бушевала она.
Он рассмеялся, подходя и обнимая ее:
— Вот почему я никогда не женюсь на турчанке. Они слишком много разговаривают.
— Не смешно!.. Я тоже много разговариваю, — подняла на него глаза.
— Поверь мне, по сравнению с турчанками ты — немая!
Вот как ему всегда удавалось так быстро отвлечь ее и рассмешить?!
— Валерьюшка, — начал он, прижимая ее к себе. — Я не имею права указывать тебе с кем дружить, а с кем — нет. Но Дидем уже второй раз настраивает тебя очень агрессивно. Это влияет на
— Как будто я очень хочу с ней общаться и выкладывать ей подробности нашей жизни! — буркнула она, прижимаясь к нему всем телом. — Спасибо, — шепнула тихо, целуя его в щеку. И была уверена, он понял, за что она его благодарила!
Через несколько недель отходчивый характер Леры дал о себе знать, и она уже активно обсуждала с Дидем ее любовные дела. Дидем была так воодушевлена новыми отношениями, что заражала своей романтикой. Однажды она рассказала Лере, что заказала номер-люкс в лучшей гостиниц города, чтобы отметить дату их трехмесячного знакомства.
Вечером того же жня Лера предложила Дэнизу снять номер на выходные.
— Зачем? — не понял тот.
— Лучшей номер с романтичным ужином при свечах… — пыталась она заразить его романтикой.
— Валерьюшка, у нас есть наш дом, зачем нам уезжать в какую-то гостиницу?! Я понимаю, когда у пары куча детей, бабушек, дедушек и им негде и некогда уединиться… А зачем нам собирать вещи, переезжать, потом ты будешь три часа все раскладывать по местам, чтобы все было так, как ты любишь, а н следующий день полдня провести в сборах, чтобы переехать обратно домой?!
— Ну и ладно! — обиделась она.
— Валерьюшка, если ты хочешь, давай поедем, но это не будет отдыхом для нас. Мы оба домашние, мы можем отдохнуть только, если вокруг знакомые вещи.
— Ладно-ладно… — согласилась она и продолжила после минутного молчания: — Ты знаешь, по-моему у Дидем и Эрдала серьезные отношения, может вскорости будет свадьба, — улыбнулась она.
— Они очень разные, я не думаю, что дело дойдет до свадьбы.
Это очень сильно резануло ее, как будто он говорил о них, а не о Дидем и Эрдале.
— Почему ты такой пессимист? Никакой романтики в тебе! Везде видишь все только плохое!
— Джаным, я просто реально смотрю на вещи. Они действительно очень разные, они не подходят друг другу, это просто всплеск эмоций, который угаснет. Вот и все!
— Ты невозможный человек!
Вечер очередного рабочего дня. Приняв душ, она раскладывала подушки, чтобы немного перед сном поваляться перед телевизором.
Дэниз только вышел из душа, натягивая майку, ответил на зазвонивший телефон.
— Привет, мам. Как дела?
Это она по-турецки уже могла разобрать.
— Что? — спросил он, таким тоном обычно спрашивают, если что-то случилось.
Дальше ее познаний турецкого не хватило, чтобы понять, что произошло.
И тут он повалился рядом с ней на диван и захохотал так, что она испугалась. Потом она долго с глупой улыбкой ничего непонимающего человека, наблюдала, как он катается от хохота по дивану, пытаясь хоть что-нибудь сквозь смех ответить матери в трубку.
— Хорошо, хорошо, — сказал он в телефон, утирая слезы.