Можно ли отказаться от мечты?
Шрифт:
И тут эта смска!
Дэниз уже давно ушел, хлопнув дверью ванной. А она долго сидела голая на коврике, не замечая как с нее капает вода и как ей холодно. Она все смотрели на брошенный Дэнизом на пол телефон и не смела взять его в руки. Как на змею, которая шипит и точно укусит, если протянешь руку.
В голове было пусто. Была только одна мысль: что же делать? Но с чем и как, она никак не могла сообразить. Да и как тут поспоришь с неопровержимым доказательством. Только вот чего? Что у нее был любовник. Даже само это было настолько далеко от Дэниза. Она не сможет ему рассказать о связи с женатым мужчиной — он не поймет. А она… как она могла быть такой
Почему именно сейчас? Когда она наконец с мужчиной, которого любит! Почему именно в тот момент, когда она оставила ему свой телефон, почему ни часом раньше ни часом позже?! Она бы стерла эту смску и забыла как страшный сон! Что ему теперь объяснять?
Она собралась с силами и вышла из ванной. Везде было темно. Даже телевизор не был включен, обычно Дэниз как истинная «сова» долго смотрел его или копался в ноутбуке, а Лера пригревалась у него под боком и сладко засыпала. Потом он либо аккуратно будил ее, чтобы перейти в спальню, либо переносил ее в кровать.
Сейчас все было грозно тихо и темно. Она нашла его в спальне, отвернувшегося в противоположную двери сторону.
— Дэниз, — позвала она. Надо было поговорить.
— Валерия, я сплю, — отрезал он голосом, в котором не было ни намека на сон.
Разговаривать с ним сейчас было бесполезно, и она решила подождать до утра. Осторожно пристроившись на свою половину, она так и пролежала, уставившись в стену, думая о том, что вполне может быть, что завтра от ее жизни останутся руины. Слез не было, как не было и каких-либо чувств. Она было словно пустая ваза, из которой вынули розы и она осталась полая и беззащитная.
Она не знала, спал ли Дэниз в эту ночь, но он до рассвета так и не шелохнулся.
Когда небо начало сереть, Лера забылась сном и проспала момент, когда Дэниз ушел на работу. Поговорить утром не получилось!
Она попыталась это сделать в офисе, но получала только ответ:
— Я занят!
Когда вечером она спросила его, идет ли он домой, он бросил только:
— У меня совещание.
Она ушла домой и металась из угла в угол, в ожидании, когда он придет и проговаривая, что она ему скажет так, чтобы он поверил. Хотя она уже понимала, что что-то в их отношениях разбилось безвозвратно, непоправимо. Как будто кто-то руками в комьях грязи взял и сломал красивую хрупкую куколку в белоснежном платьице и выбросил.
Дэниз пришел поздно, она ждала его, нервно куря на кухне. Не дав ей заговорить, он бросил:
— Я очень устал, иду в душ, потом спать.
Приказным тоном, так чтобы она даже не подумала начинать говорить.
И все же она попробовала:
— Дэниз, нам нужно поговорить! Мне нужно тебе объяснить!
— Валерия, я иду в душ, — отчеканил он, резко развернулся и ушел.
Она зашла в ванную и начала говорить быстро, пытаясь перекричать льющуюся воду и достучаться до него:
— Этот человек, он было до тебя! Я не общалась с ним больше года, это правда! Я не имею понятия, почему он послал смску именно вчера? Наверняка был пьян и вспомнил обо мне. Это неважно! Поверь мне, это нелепая случайность! И в этом нет моей вины!
Он закончил принимать душ. Выключил воду, вышел из ванны и уже вытираясь полотенцем, спокойно сказал:
— Мне все равно.
Как будто ее окатили ведром ледяной воды!
Так продолжалось пять дней. Пять долгих дней, в течение которых она сходила с ума от бессилия.
Самым
— Я не могу так больше! Я не могу жить с человеком под одной крышей не разговаривая. Это убивает меня в прямом смысле этого слова. Если ты считаешь, что я виновата, это твое дело. Мне уже все равно. Я устала говорить и доказывать тебе одно и то же. Скажи мне сейчас и завтра я найду квартиру, куда съехать. Больше так продолжаться не может. В конце концов, вопрос стоит так: либо ты веришь мне и мы все забываем, как ночной кошмар, либо ты во мне сомневаешься, тогда наше дальнейшее существование как пары — бессмысленно!
— Завтра день рождения Айсун. Она приглашала нас еще две недели назад, мы должны пойти, — сказал он ровным тоном.
Это была самая длинная фраза, которую она услышала от него за последнюю неделю. Это не был ответ да, но он пошел на попятную, прикрывшись обязанностями. Она поняла это по его голосу. Им еще некоторое время придется перетерпеть, пока стена будет таять, но главное, что он пусть нехотя, пусть вынужденно, пусть с видом человека, который обязан это сделать, но он приложил ладонь к этой стене, которая ширилась день ото дня и надежда разбить которую уже практически угасла.
— Давай поговорим, — предложила Лера, садясь напротив него. Они зашли домой перед поездкой в ресторан на день рождения.
— Давай! — всем видом давая понять, что делает ей большое одолжение, ответил он. Но все-таки ответил! Лера ухватилась за эту слабую надежду.
— Я понимаю, что тебе неприятно…
— Неприятно? Ты считаешь это просто неприятно? Это отвратительно! Он знает о твоей родинке!
— Ты же знал, что я не девственница, когда мы начали встречаться, — тихо проговорила Лера.
— Но я бы предпочел не получать доказательство тому таким образом.
— Я знаю. Мне тоже очень жаль, что так получилось. Но в чем моя вина? Это было до тебя.
Ее прервал звонок телефона — приехало такси.
Она не знала как себя вести. Получилось как-то само собой, что они разговаривают, улыбаются и шутят со всеми окружающими, кроме друг друга. Они не могли даже посмотреть друг на друга. И это не угнетало, просто нужно было время. Время, чтобы растаял лед, а Лера почти физически ощущала как тает стена между ними.