Шрифт:
Глава 1
Трактир
Лучи красного заката разливались по улицам портового города. Сила сонной дремоты сковала корабли, стоящие на рейде. Сафина стояла на вершине утёса и смотрела вдаль на море. Она представляла, будто идёт под парусами на трёхмачтовом корабле первого ранга, и никакие волны или хищные рыбы не страшны ей, будто бы она – старый пират, бороздивший моря и океаны всю свою жизнь, будто бы в её уставших, мозолистых руках – карта Средиземного моря, а на на столе – карты глубин, ветров, течений и чужих стран. Всё это, конечно, были лишь её быдумки, но ей так нравилось мечтать об этом. Сверяя с компасом фарватер,
Они летели навстречу солнцу, туда, где гранитный плющ овивает скалы и зубья стройных склонов. Что же ждало её впереди? Новые земли, убийства, слава или царский трон? Встретят ли они на других берегах цивилизацию более развитую, чем та, откуда они родом, или напротив, цивилизацию с варварскими законами. Не затмит ли тогда её благородные стремления звон сияющего золото, не искусит ли жажда власти, жажда повелевать и царствовать над новым миром? Кто из её команды встанет на сторону зла, а кто останется верен своему капитану до конца, даже после многолетних скитаний по морям.
Сафина представляла, будто их трюмы набиты доверху порохом, золотом, шелками и винами, будто везут они домой мудрость и знания, копившиеся тысячелетиями. Но всё это были лишь её фантазии, шальные мысли, не дававшие ей покоя, спасительные ниточки, позволявшие ей не впасть в глубокое отчаяние и депрессию, как многие другие жители её деревни. Она не собиралась погибать здесь, во всяком случае – без боя, не хотела мириться с тем, что в этом мире она – всего лишь гостья. Из трактира, куда она направлялась, лилась музыка гитары. Её мысли сливались с этой музыкой.
В трактире кипела страсть. На палубе лихо отплясывали танец дикарей пираты, упиваясь всласть свежей крови. А в созвездия так тихо улетали души в развернувшуюся бездну моря, в дьявольскую пасть. Где-то там, за туманом остался её родной дом, родители и младшая сестрёнка. Из-за участившихся нападений глубоководных монстров на архипелаг, все морские сообщения закрыли, и даже рыбакам было запрещено выходить в море. Отчего почти половина населения города осталась без работы.
Звон посуды, гул голосов, запахи жаренной рисовой лапши и морепродуктов ударили в нос и по ушам, едва она приоткрыла запотевшую от сырости дверь. Из образовавшегося дверного проёма повалил пар. Пригнув голову, девушка вошла внутрь, отыскивая взглядом свободный столик. Ей повезло – в трактире нашлось для неё свободное местечко – украшенный декоративной резьбой массивный стол из красного сандалового дерева, в самом углу был отгорожен шторкой из вьющегося хмеля.
Почувствовав букет приятных запахов, Сафина вдруг осознала, что последнюю неделю она ничего толком не ела, только небольшие перекусы в дороге и только и, полистав меню, лежавшее на краю стола, заказала подоспевшему официанту, тарелку горячей ухи из нескольких видов морской рыбы – морской скорпион, солнечник, морской петух с помидорами, луком, фенхелем, шафраном и апельсиновой цедрой. Сквозь небольшие, но многочисленные круглые окошки, с дымчатыми стёклами, не пробивался ни лунный свет, ни свет уличных фонарей. А в трактире царил какой-то вязкий, почти ощутимый сумрак, нереальность всего происходящего вокруг подчёркивали цветущие лианы, расползшиеся по потолку, черепа рыб-мутантов – на стенах и изображения кораблей разных эпох.
За соседним столиком отчаянно спорили два парня, и она стала невольной слушательницей их разговора. Один – слегка полноватый, его звали Дориан, с загоревшим лицом и облезшей кожей на ушах, одетый в белые штаны и белую рубаху навыпуск, подпоясанную ремнём, походил на крестьянина,
Из их разговора Аника поняла, что Дориан работает в Морском саду «Frutti di maro», что в переводе с древнего, уже давно как мёртвого языка, значит «Дары моря», где выращивались устрицы, морские гребешки, лангусты, омары и съедобные водоросли. Биоинженер обгладывал рёбрышки морского зайца и небрежно бросал их на стол, а второй заказал на закуску маринованные яйца. Парня в джинсовой жилетке и чёрной рубахе, сплошь покрытого татуировками он называл Арни. На краю стола лежала его помятая, испачканная чем-то чёрным, похожим на сажу, кроличья шляпа, с высокой округлой тульёй, вогнутой сверху и с широкими подогнутыми вверх по бокам большими полями.
Арни не скрывал своего негодования по поводу обстановки, сложившейся в порту, а его друг больше молчал, слушал и переспрашивал из вежливости, чтобы поддержать диалог. Однако, руки у него при этом слегка дрожали, и выглядел он каким-то напряжённым, овсё оглядывался подозрительно по сторонам. Ещё Аника заказала кофе, сваренное в камине на горячем песке. В отличии от ухи, кофе оказался вполне приличным.
Из глубины зала доносились глухие удары дротиков. Большая шумная компания подростков взялась играть в дартс. К ним присоединились ещё две девушки, которые звонко смеялись над язвительными шуточками новых знакомых. Неожиданно за живой изгородью раздался глухой удар деревянной кружки о столешницу. Часть пены выплеснулась через край, забрызгав кроличью шляпу Арни.
– Земля обливается кровью! Кровью искупления, – прорычал он, – ничего изменить уже нельзя! Кровь будет идти до тех пор, пока тело не иссохнет вовсе, пока не станет бесчувственной машиной, готовой убивать, убивать, но не тело, а дух в нас, дух противостояния!
– Ну, это ты преувеличиваешь, – скептически отмахнувшись рукой, ответил Дориан, – ведь мы всё ещё живы, мы победили их уже дважды….
– Ты знаешь, что такое – машина? Машина – это предел человеческих качеств, предел воли, предел терпимости, пределы разума. Ты думаешь, что мы победили в этой войне? Нет! Война никогда не прекращалась. Нам не победить в ней. Машины не знают усталость, сомнений, их ничто не остановит. Они лишь выжидают, собирают данные, ждут удобного момента, а наш король слеп или не хочет ничего замечать.
– Ну, может ты и прав, – протянул Дориан, – только вот – где доказательства? Предоставь улики, проведи своё расследование, донеси до людей.
– Думаешь, я не пытался? У нашего отдела – уйма доказательств, но никто не хочет нас слушать. Да и все данные засекречены. Я просто не имею права. Ты видел портрет той девочки в ночной рубашке, у входа на доске объявлений?
– Конечно, его невозможно не заметить. Все итак прекрасно знают, что люди пропадают и знают почему.
– Так вот, эта черноглазая девочка уже давным-давно умерла. Я навёл справки, порылся в архивах, опросил её дальних родственников. Она умерла больше ста лет назад.
– Я не понимаю. Кто же тогда развешивает эти объявление и зачем?
– Они сами и развешивают. А знаешь зачем? Это – всего лишь наживка. Они только внешне похожи на обычных людей. У них очень бледная кожа, и говорят они совсем не детскими голосами.
– Что значит не детскими?
– Достаточно уверенно, холодно, монотонно…. Представь, что ты встретишь эту девочку где-нибудь в тёмной подворотне. Что ты будешь делать?
– Ну, наверное, пойду за ней и попытаюсь помочь….
– Вот именно. А дальше тебя ждёт незавидная участь. Ты станешь таким же, как и она. Машины будут проводить над тобой эксперименты.