Мрачные мемуары. Обезьяний лес
Шрифт:
Чжудо искал возможность уколоть Сэма за кое-что в прошлом.
И Сэм боялся этого укола.
Поэтому он медленно развернулся к кодовой панели. Он не собирался подбирать код – ему просто срочно нужно было чем-то занять себя, чтобы не провоцировать конфликт.
Сэм был настолько в этом уверен, что уже пытался оправдать себя за будущие огрехи. А они будут. Обязательно.
– Тогда, может, скажешь, почему ты остался, после того как понял, что не сможешь войти туда?
Проведя ладонью по прочной железной двери, Сэм ощутил холод металла и слой плесени. Он растер зеленый налет между пальцев и сморщился. Вот за что он не любил Ив Рикар. За холодную сырость и грязь.
Ответа
«Нервничает, – подумал Сэм, и эта догадка придала уверенности. – Да-да, Чжудо, мы с тобой играем в одну игру».
– А кто тебе сказал, что я не могу войти?
Чжудо перестал стучать ногой, и монотонный тихий звук прекратился: Сэм подумал, что полная тишина угнетающе давила на перепонки.
Когда слишком тихо – тогда слишком опасно.
Чжудо вальяжно, будто в замедленной съемке, оттолкнулся от стены. Сэм неотрывно следил за ним, каждый раз помышляя о том, чтобы напасть. Ведь лучше первым будет он, чем этот человек.
– Это лишь вопрос времени, Юншен.
Сэм недоуменно уставился на парня.
– Ты знал, что я приду?
Чжудо улыбнулся.
И Сэм уловил в этой улыбке… снисхождение?
Сэм почувствовал себя слабаком.
«Нельзя терять лицо».
Как бы сильно ни изменился взгляд Чжудо, его лицо особо изменений не претерпело: он был миловидным парнем, в свои девятнадцать выглядел на шестнадцать-семнадцать. Большие глаза, прямые темные брови и овальное лицо, утонченное, с мягкими, плавными линиями. Но Чжудо, а именно Чжудо Джеён Масуми – сын династии мастеров. Династии, которой насчитывается уже более четырех тысяч лет. Одна из трех самых древнейших династий. Конкретно про Чжудо Сэм знал очень мало. Все, что рассказывал ему Хван, можно было уложить в несколько строк. «Джей старательный, способный, и его невозможно разбудить раньше обеда в выходной».
А еще то, что Хван звал его «Джей», дополняя, что так называет его он один.
Вот и все, что знал Сэм про Чжудо.
Но Сэм много знал о его родственниках. И не потому что рассказывал Хван. Нет. О Масуми знали почти все. И все их боялись.
У всех в династии Масуми сила хону составляла десять со 28 . Значит, и у Чжудо было десять (у Сэма тоже было десять, чем он несказанно гордился). И это действительно редкость. У Брайана она ровнялась семи.
28
Со – единица измерения силы хону (сущности) манлио яшуто и илувий. Сила варьируется от 1 до 10 и делится на три поколения: от 1 до 3 – третье поколение; от 4 до 7 – второе поколение; от 8 до 10 – первое поколение. Уровень силы повышается, если поколение манлио в семье не прерывается, и каждый рожденный ребенок проходит посвящение. Манлио первого поколения рождаются только в семьях, где в родовой цепи не меньше девяти манлио. 10 со встречается у некоторых манлио из официальных династий и династийных семей, не состоящих в управлении. Название «со» с шихонского языка переводится как «сила» и используется повсеместно, поскольку родина всех манлио Нифлем (в частности, и теневой хону).
Масуми всегда были прекрасны. Начиная от внешности, заканчивая мастерством и идеологией. В отличие от других династий манлио, они создавали свои духовные боевые искусства, оружие, целительные искусства. Они создали невероятные, единственные в мире артефакты. Они имели уникальную историю, несли энергию духов в мир. Благодаря
Хван никогда не вдавался в подробности по поводу их обучения в династии, и Сэм, видя лишь горсть из их искусства, мог только догадываться через что проходят наследники, чтобы более четырех тысяч лет держать высоченную планку.
Но знают их в основном по тому, как они карают и казнят провинившихся. Даже правители Домов боялись с ними связываться. И правящая династия Сэма не была исключением.
Но Джеён был его личным палачом. И сейчас в полумраке лицо Чжудо, пусть и юное, выглядело устрашающе. Тени от зеленой вывески придавали коже слегка нездоровый окрас, превращая в опасное существо.
Заметив внимательный взгляд Сэма, Чжудо заключил:
– Ты очень шумный.
«Лжет».
Сэм нервно провел рукой по волосам и потоптался на месте.
– Признайся, ждал меня? – Он широко улыбнулся и самодовольно закивал головой. – Что? Нужен мой фонарь? – Сэм кивнул на фонарь в руке парня. – Ты-то мастер-взломщик, как я погляжу…
Громко щелкнув языком, Чжудо скрестил руки на груди: свободная куртка слегка приподнялась в плечах, делая парня больше в размере.
– И вообще, что ты тут забыл, Джей? – спросил Сэм, с негодованием, поглядывая на него. – В Нифлеме уже все окрысились на тебя?
Сэм и сам не сразу понял, что назвал его, как Хван.
Джей открыл было рот, чтобы возразить, как вдруг из глубины темного коридора раздался грохот.
Закрылась дверь. Воздух будто сжался, а тьма вокруг стала еще гуще.
Парни переглянулись, когда услышали шаги. Сэм быстро выключил фонарь, бесшумно перемахнул коридор и прижался к стене рядом с Джеем.
– Не бойся: на твое шикарное жилье не покушаюсь. – Сэм поднял руки вверх и усмехнулся. Джей лишь скорчил лицо и сдвинул брови.
И прошептал что-то на шихонском. Сэм разобрал далеко не все слова, но и за эти он был готов придушить его прямо здесь: башка, оторвать, сука.
Сэм улыбнулся. Сквозь толстую ткань худи он ощутил мертвецки-холодную стену, холод пробирал до костей, и Сэм сильно удивился, когда понял, что Джей спокойно прижимается к ней все это время.
– Брат с тобой приехал? – прошептал Сэм, стараясь сильно не наклоняться к парню. Ему было странно находиться вот так близко к человеку, который был очень далек от него во всех смыслах. Но сегодня он был так непозволительно близко, что Сэм почувствовал запах клубники и цветочно-морской – запах Нифлема: запах отдыха, лоска и океана.
Внутри у Сэма пузырь зависти стал уже неприятно давить на ребра.
Джей медленно повернул голову к Сэму. Растянувшуюся паузу резали тяжелые шаги, словно тот, кто шел, еле передвигал ноги в каменных ботинках. Эхо било по ушам.
«Не мудрено, почему он услышал меня и назвал шумным», – додумался Сэм, прикусывая нижнюю губу.
– Это каким-то образом напоминает тебе Хвана?! – пробурчал Джей, махнув рукой в сторону шума. Его шихонский акцент стал сильнее: звуки стали резче, с одновременным сглаживанием звонких согласных. А имя получилось с ударением на оба слога.