Мрачные узы
Шрифт:
Лара тронулась с обочины; ехала медленно, параллельно старалась найти какую-нибудь гостиницу в городе Сиревск, куда направлялась.
Она выросла здесь, отпраздновала свое совершеннолетие и, как только представилась возможность, сбежала в большой город, чтобы изменить свою жизнь. Мать скептически отнеслась к этой затее, постоянно убеждала дочь в ее никчемности и неудачливости, даже когда Лара делала уверенные шаги к успешной жизни. Сиревск, несмотря на свои небольшие масштабы, был крупным образовательным, научным и инновационным центром, однако даже из него много кто хотел сбежать, чтобы попробовать жизнь в мегаполисе.
На экране смартфона открыто приложение Гугл Карты, и около въезда в город на светло-зеленой карте красным маячком был обозначен отель «Третий форт». За рулем было неудобно читать отзывы, поэтому Лара глянула на количество звезд, оставленных в комментариях бывшими посетителями, и обозначила дальнейший маршрут. Женский механический голос зачитывала направление.
К девяти часам желтая двудверная машина подъехала к знакомому лесу, за ним начиналась турбаза и улица Зеленая, которая сворачивала прямиком в центр города. Мимо пронесся указатель шиномонтажной мастерской прямо на въезде, самодельный щит, на котором черной краской написано «Продаю дом шестьдесят пять квадратных метра» и номер телефона. Лара сбросила скорость; ехала медленно и, как в первый раз, оглядывала окрестности уютного местечка в центре природы.
На берегу озера стояли небольшие домики, беседки, мостки, оборудованная парковка с бревенчатым забором, на котором сидели две важные чайки. У проезжей части вывеска, сигнализирующая, что через триста метров с правой стороны размещен отель «Третий форт». Под названием, буквы которого были похожи на связанные между собой бамбуковые стебли, приписано белым: отель, база отдыха, пляж, туристические экскурсии. Лара свернула вправо и проехала на заполненную наполовину парковку. С пассажирского сиденья забрала сумку и направилась в сторону трехэтажного здания, обитого темно-зеленым сайдингом.
Холл был небольших размеров. Напротив двери ресепшен, на стене часы отсчитывали четверть десятого утра, справа от стойки лестница на второй этаж, слева – закрытая дверь с вывеской «бар-столовая». Лара усмехнулась, позвонила в металлический звоночек на стойке и старалась найти в карманах сумки конверт с документами. Заиграла мелодия на телефоне. Девушка отвлеклась на звонок, приняла вызов, не глядя на экран, и продолжила рыться в недрах сумки.
– Да, – буркнула она в динамик, зажав смартфон между ухом и плечом.
– Давай, я поговорю с Павликом, попрошу его с тобой помириться. Пусть приедет к нам, здесь все и обсудите.
Лара выронила из рук пластиковый синий конверт, в который сложили ранее документы. Неожиданно мать перезвонила первой, несмотря на то, что обвинила во всем дочь. Это первый шаг навстречу?
С лестницы в это время спустилась женщина с чересчур широкими бедрами и, плавной походкой, скользнула за стойку ресепшена, доброжелательно улыбаясь гостьи, которая, неуклюжа раскорячившись, старалась поднять с пола вещи, удержать на предплечье раскрытую сумку таким образом, чтобы из нее не вывалилось остальное содержимое, и параллельно вела разговор.
– Нет, мам, прошу, не нужно сводничать. Не устраивай цирк. Не смей звонить ему и от моего имени просить прощения, тем более. Я этого человека видеть не хочу.
– Ты хоть осознаешь, что рушишь свою никчемную жизнь? Пока есть шанс, исправь свою ошибку. Я приглашу на неделе Павлика, вы нормально поговорите.
Пальчики ухватили синий конверт, однако из сумки выпали наскоро брошенные ранее расческа, полупустая бутылка воды, зарядное устройство, зацепившись шнуром за край кармана. Лара положила конверт на стойку, прихлопнув его ладонью, перехватила телефон рукой, с которой в неприличной позе свисала растерзанная сумка, и на выдохе закончила диалог:
– Мама, отстань от него и от меня! Я не собираюсь к нему возвращаться! Ты никогда меня не поймешь!
Возможно, мать могла парировать и это высказывание, но Лара сбросила вызов, закинула телефон в один из карманов, на секунду запаниковав, что тот не утонет в глубине сумки, а выпадет на кафельный пол. Но телефон скользнул на дно сумки.
Женщина на ресепшене уже надела бейдж «Оксана» и прятала глаза, стараясь навести порядок на идеально пустом столе, скрывая смущение и неловкость.
– Извините, – виновато произнесла Лара, опускаясь на корточки и собирая выпавшие вещи с пола, и с плохо скрываемым гневом закидывала обратно. Расческа обо что-то стукнулась. Закралась мысль, что об экран телефона.
– Все в порядке. Доброе утро. Кхм, – сразу же осеклась Оксана и начала что-то набирать на компьютере.
– Да уж, доброе. – Лара наконец поднялась и стала распаковывать синий конверт, выуживая из него паспорт. – Есть ли свободные номера?
Пощелкав компьютерной мышью, женщина добродушно ответила:
– Конечно. Вам одноместный?
Гостья кивнула.
– На сколько у нас остановитесь?
– Точно не знаю. Пока на три дня. – Девушка оглядела холл, пока Оксана оформляла ее документы. – Можно мне номер с видом на озеро?
– Разумеется, – та широко улыбнулась и с энтузиазмом начала забивать данные Лары в базу.
Двести шестой номер оказался не таким плохим, как могло показаться изначально. Уютные дутые кресла, с четырьмя подушками кровать, застеленная салатовым пастельным бельем, одноногий столик с белым слегка устаревшим стационарным телефоном. Рядом заламинированный лист бумаги со всевозможными услугами. Возле окна, за которым блестело голубое озеро в утренних лучах солнца, стояли чемоданы, коробки и стопки книг, выгруженные из машины.
Освежившись в душе, Лара обмоталась полотенцем и прошлепала босыми ногами в комнату, расстегнула один из чемоданов и вытащила оттуда нижнее белье, спортивные штаны и мятую широкую футболку. Переодевшись, наклонила голову вниз, по привычки намереваясь тщательно вытереть полотенцем длинные волосы, но не обнаружила темные влажные спутанные локоны. Наконец-то! Это же свобода.
Ее три года, которые превратились в вечность, стали для девушки временем безбожного заточения. Ненавистные длинные каштановые волосы, указания и отсутствие права выбора, золотое кольцо на пальце, которое сдавливало не только безымянный палец, но и горло. Сейчас от него остался лишь слабый след, обещавший запечатать все прошлое навсегда. Загар бы помог. Но на память остался белый шрам на левом предплечье, который, к сожалению, никогда не даст забыть прожитые три года в тем самым Павликом.