Мрачный коридор

Март Михаил

— Похоже, — сказал Сойер. — Но только хозяин этого ствола не может уже подтвердить твоих выводов.

— А баллистическая экспертиза?

— А что она даст? Ну, ты докажешь, что этот охранник убил Дермера, и дальше что? Кто подтвердит, что он сделал это по указке Вендерса? Кстати сказать, у нас нет доказательств, что некий Ли Дермер, бывший нацист, проживал на территории Соединенных Штатов и был нанят на работу в Центр Ричардсона. Вряд ли здесь имеется отдел по трудоустройству, где хранятся рабочие карточки. Кому придет в голову собирать досье на самого себя. Клод Шейвер, Майк Хоукс, Уит Вендерс — люди не глупые. Ни

один фермер не спрашивает имен у мексиканских беженцев, когда нанимает их на сезонные работы. Он знает, что нарушает закон. А ты хочешь, чтобы Шейвер поставлял сюда заключенных с личными делами?! Нет! Он их списывал в утиль, и все документы уничтожались.

— Ты знаешь, к чему приведут твои выводы?

— Конечно. Нам придется освободить всех охранников, которых мы переправим во внутреннюю тюрьму полицейского управления. Каждый из них заявит, что он забыл собственное имя. По каким законам ты будешь судить их? Чье дело ты пришьешь им? Ты сам вещал в рупор, что они жертвы обмана. Но уже никто не найдет на них тех дел, по которым их осудили. И не рассчитывай, что кто-нибудь из этой команды скажет: «Да, я такой-то, такой-то, получил пожизненное заключение за убийство собственной матери». Черта с два! Нам предстоит услышать такие легенды, что слезы на глаза навернутся. Куда там твоим любимым Дюма и Жюль Вернам. Когда над твоей головой висит дамоклов меч, фантазия работает лучше, чем у сочинителя, сидящего в кресле кабинета собственной виллы.

К нам подошел армейский капитан в сопровождении солдат.

— Извините, ребята. Мои ребята погорячились. Тут сами видите. Вдруг один из холмов поднимается, и из земли выскакивают эти головорезы с автоматами. Причем они первые открыли огонь. Пришлось их успокоить. Не прошло и получаса, как новая команда. Ну, у ребят нервишки сдали.

— Ладно, капитан. Все живы.

Мы направились в сторону раскопок. Солдаты неплохо поработали. Половина поля была перерыта. На земляных холмах лежали скелеты и черепа. Белые кости сверкали на солнце и создавали удручающее впечатление. Поле, усыпанное черепами. Такого в моей жизни еще не было. Трудно было поверить, что за каждым скелетом, выброшенным из земли, скрывалась чья-то жизнь, судьба, заботы, радость, горе, счастье и смерть.

— Идем, Дэн. Мне кажется, что я уже на пределе.

— А где этот предел? Я вижу беспредел.

— Не разыгрывай из себя Гамлета. Проваливай отсюда.

У ворот мы простились. Я сказал Киту, что зайду к нему перед отъездом и принесу отчет. Я уже решил для себя, что уеду из города первым же поездом, как только разделаюсь с формальностями.

9

Пресс-конференция, созванная Бинтом Байером, кандидатом на губернаторское кресло, собрала лучших журналистов страны. Росс не преувеличивал, называя имена крупных политиков и репортеров. Им удалось созвать солидный форум.

Выступление кандидата было слишком расплывчатым. Конечно, Бинг не владел ораторским искусством, и его воспринимали как бывшую звезду футбола. Никто не верил в его политическую звезду. В какие-то моменты он был убедителен и горяч, но тут же сводил свою речь на нет, когда пытался перевалить всю вину на нынешнюю администрацию. Его нападки путались с серьезными обвинениями. Когда он смотрел в подготовленную Россом и Эмми бумажку, то все шло гладко,

но как только он обращался к публике от своего имени, изо рта сыпались тяжеловесные кирпичи. После его часового выступления возникло больше вопросов, чем было получено ответов.

Положение спас помощник окружного прокурора Бернард Чакмен. Он выступил с докладом на два часа, и когда закончил его, то о Байере никто уже не помнил.

Чакмен обстоятельно разнес преступные замыслы калифорнийских воротил. Губернатора он пощадил и сгладил все углы. Больше всех досталось Хоуксу и Юджину, которые развели сеть изготовления и сбыта наркотиков. Он вскрыл коррупцию полицейских ведомств

Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, горячо говорил о Клоде Шейвере, превратившем федеральную тюрьму в концентрационный лагерь времен второй мировой войны. Чакмен брызгал слюной, когда упоминал о бизнесменах, вкладывающих деньги в наркобизнес.

Я ждал, ждал, но так и не дождался, когда Чакмен заявит об опытах Вендерса над людьми. Я думал, он обвинит спецслужбы в пособничестве преступным действиям психиатров Центра Ричардсона. Я рассчитывал на гнев Чакмена к вашингтонским политикам, поддерживающим беспредел, творящийся в одной из крупнейших психиатрических больниц страны, но ничего этого не произошло.

Речь Чакмена произвела фурор. Его засыпали вопросами, на которые он обстоятельно или скользко отвечал. Эмми ухитрилась пробиться к трибуне и выпалить лобовой вопрос о преступлениях Вендерса.

Чакмен не растерялся.

— Извините меня, леди и джентльмены. Если я затрону в своей речи все аспекты тех преступлений, которые происходили в нашем штате за последние годы, то мы с вами не завершим нашу встречу в ближайшие дни. Но могу заверить вас, молодая леди, что уголовное дело по фактам нарушения прав наших граждан в Центре Ричардсона будет возбуждено. На данный момент в интересах следствия я не могу ничего сказать. Нам нужны свидетели и очевидцы. Это долгий процесс, но он будет завершен. Это отдельная тема, и мы вернемся к ней на нашей следующей пресс-конференции. Я готов выступить перед столь уважаемой публикой еще раз с новым докладом. Но только тогда, когда следствие будет закончено.

Мы вышли на улицу, и я попытался успокоить Эмми.

— Ты получишь от меня все подробности. Я собираюсь составлять отчет для полиции. Почему бы тебе не напечатать его на машинке под мою диктовку, а то, что не войдет в отчет, ты напечатаешь отдельно в виде приложения. К этому ты приложишь свои материалы, и у тебя будет полная картина. Останется только сесть и написать книгу, о которой мечтал Рик.

— Я это сделаю, Дэн. Люди должны знать правду. От Чакмена они ее не дождутся.

— Не преувеличивай. Старик, конечно, перестраховщик, но он не трус.

— Он мерзавец. Что ты на это скажешь?

Эмми показала мне на центральный выход из здания. Чакмен вышел на улицу, окруженный репортерами, которых оттеснили крепкие ребята в штатском. Он спустился по ступеням вниз, раздаривая приветствия окружающим, и сел в черный лимузин.

— Видел?

— Что? Ну, полицейские в штатском.

— Это ФБР. Чакмен сел в машину Ричарда Дэнтона. Я уже видела его сегодня. Он приезжал сюда днем. Теперь ты понимаешь, почему Чакмен ничего не сказал о Дэнтона и Вендерсе?! Можно придавить наркоманов и торговцев наркотиками, но не политиков и не спецслужбы. Святое не трогать!