Мрачный коридор

Март Михаил

— Как же Хоукс допустил Уайллера до вскрытия?

— Том Хельмер помог. Самый ловкий шакал среди всей своры стряпчих. Он пригласил окружного прокурора на следующий день после смерти и огласил завещание. Присутствовали все родственники. Рон играл в карты в компании Фэркенса, который в то время крепко держался за кресло окружного прокурора. Хельмер зачитал завещание и убрал его в сейф. Никому и в голову не пришло проверять его, однако Хельмер приписал два пункта, которых не было в бумагах. Первое: будто Рон Ричардсон оставил своему другу Филу Фэркенсу двадцать тысяч долларов. Это была прямая взятка, завуалированная под наследство. Это был и повод для присутствия окружного прокурора при оглашении завещания. Второе: Хельмер придумал пункт, по которому покойный завещал вскрытие своего тела Фрэнку Уайллеру, лечащему врачу семьи Ричардсон. Думаю, сама идея принадлежала Уайллеру. но Хельмер сумел ее преподнести в соответствующем соусе при таком свидетеле, как окружной прокурор.

— Таким образом Уайллер и Хельмер знали истинную причину смерти Ричардсона, но их сумели запугать, и они промолчали. Вы присутствовали при оглашении завещания?

— Не только я. Из Центра Ричардсона присутствовало шесть человек, которые упоминались в завещании. Рональд Ричардсон оставил нам некоторые средства и право получать жалованье в его клинике пожизненно, а также иметь работу в больнице до тех пор, пока позволяют здоровье и силы.

— Никто из шестерых не отказался от работы, несмотря на резкие перемены, произошедшие в Центре после гибели Ричардсона.

— Мы сочли своим долгом остаться там.

— Я знаю только троих из шестерки привилегированных лиц, которые упоминались в завещании. Это вы, миссис Дороти Скейвол, Арон Лоури, который был понижен до истопников, и Эрнст Иган, которого сослали в прачки. Кто же еще?

— О них нет смысла говорить, они уже умерли. Вы назвали живых. И вот что я хочу сказать вам, молодой человек: если Лин не боится за свою жизнь, то погибнут другие, стоит ей продолжить свое следствие. Допустим, что я не боюсь смерти. У меня взрослый сын, который крепко стоит на ногах и может за себя постоять. Возможно, и Фрэнк Уайллер не испугается и готов умереть, очистив свою совесть. Но Лин не должна подвергать себя опасности. Вы должны понять, что сейчас невозможно ничего доказать. Риск себя не оправдывает. И, наконец, подумайте о себе, мистер Элжер. Вы окажетесь первой жертвой. За вами никто не стоит, вас никто не защитит. Вас просто раздавят, как мошку.

— Спасибо за заботу, миссис Скейвол. У каждого из нас своя работа, и, когда человек выбирает себе профессию, он думает о последствиях. Ваша работа тоже небезопасна. Каждый из нас научился балансировать, гуляя по канату. Сейчас мне не хотелось бы отклоняться в сторону от нашего разговора. Скажите, пожалуйста, как вы обнаружили тело профессора?

— Я занималась документацией в соседней комнате. Заполняла истории болезни. По одной медкарте у меня возник вопрос. Я вошла в соседнюю комнату и застала Рона уже мертвым.

Лицо женщины побледнело. Не было сомнений, что перед ее глазами вспыхнула картина семилетней давности. Острый внимательный взгляд сменился на тусклый и остекленевший. Она смотрела в неведомую мне точку и молчала. В этот момент она выглядела жалкой старухой.

— Извините, миссис Скейвол, но я хотел бы знать, где находился кабинет профессора Ричардсона.

Мимолетная тоска исчезла, хозяйка быстро взяла себя в руки. У этой женщины была завидная воля.

— Кабинет? Этот кабинет занял Хоукс!

Ответ был похож на крик души.

— В кабинете Хоукса, кроме входной, две двери. Одна справа от стола, другая слева. Что находится в этих помещениях, и в котором из них в тот момент вы работали?

На лице медсестры появилось удивление и настороженность.

— Вы были на территории больницы?

— Да. Мне удалось туда просочиться под веским предлогом, но об этом мы поговорим позже.

— Слева находится просмотровая, справа — кабинет секретаря. Я находилась в просмотровой, где хранились истории болезни личных пациентов профессора. Так называемые «особые случаи», которые он вел сам.

— Секретарем в то время был доктор Хоукс?

— Ученым секретарем.

— Смерть наступила не сразу, Ричардсон оборвал себе пуговицу на рубашке и распустил галстук. Может быть, он успел вскрикнуть. Возможно, миссис Скейвол, вы могли слышать все, что происходило в кабинете профессора.

— Нет. Я ничего не слышала.

— Кто знал о том, что вы находитесь в соседней комнате?

— Никто. Я пришла рано и занималась делом…

— Значит, убийца не знал, что вы находитесь за стенкой, и это спасло вас. Вы до сих нор носите имя убийцы на дне души или посвятили в это Уайллера и других близких к дому Ричардсона людей?

— Вы забываетесь, мистер Элжер!

— Нет, мэм. Боюсь, что ваша нерешительность принесла плохие плоды. Теперь кто-то вскрыл старый нарыв, не подумав о последствиях. В одном вы правы, сейчас никто ничего доказать не сможет. Но есть люди, которые до сих пор не успокоились. Люди, которым не безразлично, что убийца Рональда Ричардсона жив.

— Вы делаете запоздалые выводы. Если Лин наняла вас для поимки убийцы, то вы знаете имена этих людей.

— Хорошо. У меня осталось только два вопроса. Первый. Вы знаете Грету Веймер?

— Конечно. Я знаю всех врачей больницы.

— Давно она работает в ней?

— Она приехала из Нью-Йорка вместе с Хоуксом как его ассистентка. После того как Хоукс занял пост директора, ей дали отделение, где содержат легких больных.

— Она хороший врач?

— Этого я не знаю, но как женщина она интересует многих. Хоукс выдвинул ее в совет профессоров, и она была принята, несмотря на отсутствие ученой степени. Но, как я понимаю, этот вопрос интересует Лин из других соображений?

— Этот вопрос интересует меня, миссис Скейвол. Лин не знает о существовании Греты Веймер. Вопрос второй. Возможно ли проникнуть на территорию больницы незамеченным?

— Исключено. Каждую машину обыскивают, пропуск подделать невозможно. Охрана знает в лицо каждого, кто имеет допуск на территорию и кому разрешено се покидать.

— Машину Хоукса тоже обыскивают?

— Разумеется, нет.

— А вы говорите — невозможно.

Медсестра прищурила глаза, в них появился огонек коварства.

— А что вам делать в больнице, мистер Элжер?

— Вы имеете доступ в корпус для заключенных? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет. Мое поле деятельности ограничено первым корпусом и складом медикаментов. В больнице нет персонала, который имеет доступ в любую точку территории. Каждый имеет свое место и не может его расширять по собственной инициативе.