Мрачный коридор
Шрифт:
– Я ничего не знаю. У меня был выходной, и я не знаю, что происходило в доме.
– В этом доме играли в шахматы, а ты крутился юлой по городу и по шоссе, где исчезла Лин. В этот день тебя видели на шоссе дважды. Теперь посмотрим на ситуацию в целом. У тебя нет алиби. Ты работаешь в доме, где исчезает хозяйка. Ты живешь недалеко от того места, где она исчезла. Ты лжешь на каждом слове. Тут еще стало ясно, что ты неравнодушен к Лионел Хоукс.
Я взял с подоконника книжку, в которой лежала фотография, и кинул ее на кровать. Рокки бросил на меня взгляд, который
– Мне нечего вам сказать.
– А зря. Но если я еще докажу, что ты бывал на квартире в доме по Шестой авеню, угол Балтимор-стрит, то плохи твои дела, парень.
Рокки был крепким орешком. Но при последних моих словах его плечи дрогнули. Я не видел его лица, теперь он сидел, низко склонив голову.
– Оставьте меня в покое.
– Оставлю на некоторое время. Но если ты хочешь, чтобы твоя хозяйка вернулась домой целой и невредимой, то советую подумать. Меня ты найдешь здесь.
Я направился к двери. Внизу, под вешалкой, валялись спортивные парусиновые туфли и ботинки на рифленой подошве. Я поднял один и осмотрел его. Ботинок был хорошо вымыт, подошва вычищена, но в шнурках запуталось несколько травинок. Ботинки скидывали второпях, не расшнуровывая.
– Любишь гулять по лесу?
– Это мое дело, – огрызнулся Рокки.
– Не только твое. Сейчас оно и ко мне имеет отношение, но скоро им займется прокуратура. Не губи себя, парень. Пора бы понять, кто на чьей стороне находится.
Я спустился в сад. Рокки слишком озлоблен, и не имело смысла разбираться с ним, но в общих чертах я уже понимал его роль в этой истории.
Зеленый домик мне удалось найти без особых трудностей. В окнах второго этажа горел свет, и я не беспокоился, что потревожу чей-то сон. Я поднялся по крутым деревянным ступенькам на веранду и прошел в узкий коридорчик. На двери слева висел замок, я постучал в соседнюю. Она тут же открылась, словно меня ждали.
– Вы мистер Элжер? – спросила девушка с рыжей косой и пушистыми ресницами.
– Да. А вы Майра?
– Майра. Гилберт меня предупредил, что вы зайдете.
На тумбочке возле кровати стоял телефон. Теперь мне стало понятно, что меня и впрямь ждали.
– Я не задержу вас долго, Майра. Несколько вопросов, и я уйду.
– Не беспокойтесь, я не ложусь так рано. Проходите.
Я зашел в уютную комнатку, убранную в деревенском вкусе. Майра от кончиков ногтей до корней волос была сельской девушкой.
– Гилберт сказал, чтобы я ответила на ваши вопросы. Он сказал, что вы ищете хозяйку.
– Так оно и есть. Ты помнишь тот день, когда миссис Хоукс уехала из дома?
– Очень хорошо помню.
– Ты не знаешь, что ей подавали на завтрак?
– Нет. Хозяйка вставала рано и никогда не ела в постели. Она шла на кухню и лезла в холодильник. Что попадалось под руку, то и съедала.
– Среди продуктов могли быть бобы?
– Боже упаси. В этом доме их не едят. Такую пищу подают в больницах, а не в таких домах.
– Почему ты так решила?
– Одна из машин моего отца возит бобы в клинику мистера Хоукса.
– Кто твой отец?
– Он заведует больничным гаражом, там же у нас дом. Я в нем родилась и выросла. Отец получил это место еще при жизни старого хозяина.
– Гараж находится на территории Центра Ричардсона?
– Нет. Двух миль не доезжая, в лесу.
– Много у него машин?
– Две дюжины примерно. Точно не помню. Когда я жила в доме, я помогала отцу. Мыла машины, убирала салоны, чистила, а с тех пор, как меня взяли в дом, я навещаю отца только по четвергам. Сейчас у него работы прибавилось. В гараж ставят сенокосилки и трактора с фермы.
– Сколько человек у него работает?
– Три механика, слесарь и шофер бензовоза.
– А остальные водители?
– Они живут на территории больницы и подчиняются начальнику охраны. Утром забирают машины, а вечером ставят их на место и уходят за ограду.
– Ты была в больнице? Видела, как там живут?
– Нет. Но мне отец рассказывал.
– Там не очень весело. Почему они живут там?
– Но они же заключенные. Их срок кончился, и они проходят период адаптации, вроде бы это так называется. Год или два, не знаю. Но через какое-то время шоферы меняются.
– Давно ты работаешь в доме?
– Два года.
– Ты ладила с хозяйкой?
– Конечно. Это она меня забрала сюда. Миссис Хоукс очень добрая женщина. Она всем делала подарки к Рождеству и ко дню рождения. Никого не забывала. В этом году она подарила мне очень красивое, дорогое платье. Правда, мне некуда в нем ходить.
– Ты хочешь, чтобы твоя хозяйка вернулась домой?
На глазах девушки навернулись слезы, и она закивала головой.
– Я постараюсь разыскать ее, Майра. Если я попрошу тебя помочь мне, ты согласишься?
– А что я могу сделать?
– Я скажу тебе потом – может быть, завтра. Все будет хорошо, но только не нужно плакать.
Девушка смахнула слезу и попыталась улыбнуться.
– Это городской телефон?
– Да. У всех стоят телефоны. Гилберт настоял. Ему уже тяжело бегать по усадьбе и собирать людей, когда они ему нужны.
Я взглянул на аппарат. Снизу стоял помер абонента.
– Мы еще увидимся, не горюй!
Усталость давала о себе знать, и мне хотелось выспаться. Но перед тем, как идти в дом, я его обошел вокруг и опробовал на прочность окна первого этажа. Все они были закрыты, а между рамами стояли решетки. Хоукс прав, в дом можно войти только через дверь и только при наличии ключа.
Гилберт поджидал меня на крыльце. Я и забыл о том, что он должен закрыть за мной дверь.
– Извините, Гилберт, я не хотел задерживать вас.
– Ничего страшного, сэр. Я понимаю, что у вас много забот.
– Отложим их на завтра. Вот только один маленький вопросик, и мы расстанемся до утра.
– Слушаю вас, сэр.
– Майк Хоукс знает, что его жена – не родная дочь профессора Ричардсона?
Веки дворецкого дрогнули. Лицо залила красная краска. Этот человек не умел лгать, и я это знал.