Мрачный шепот
Шрифт:
Он был непоколебим в разговоре с Парисом.
"Солгал бы тебе бог?"
"Да!"
"Зачем? Он хочет, чтобы мы помогли ему."
"Я не знаю." запутавшись ответил Парис.
"Что это за существо?" спросила Гвен, все еще вглядываясь в существо обернувшееся вокруг Аэрона.
Сабин, остановившийся рядом с ней в дверном проеме, и воспламеняющий ее беззащитную кожу своим присутствием, искушая ее простить и забыть все, сосредоточившись на будущем, будущем с ним, улыбнулся.
"Это Легион.
Она
Аэрон скорее умрет, чем будет смотреть как ее обижают, так что пожалуйста даже не пытайся уничтожить ее."
Это…существо было девочкой? Неважно.
У тебя есть чем заняться.
Глаза Гвен были широко распахнуты, когда она закончила рассматривать собравшихся в комнате.
Торин прислонился плечом к стене, как можно дальше ото всех.
Он держал переносной монитор в руках, затянутых в перчатки, его внимание было приковано к экрану.
Он будет за нее, она это знала.
Она прметила в нем одну вещь: он ставил друзей выше своего собственного благополучия.
"Претворяешься, что нас здесь нет? Кайя протянула руки над головой, потягиваясь как беззаботный котенок.
Да.
Нет.
"Эй."
Наконец, встретившись взглядом с сестрами, она послала им полуулыбку и махнула рукой.
Она провела последний час, обдумывая что им скажет, если им будет интерестно ее послушать.
В голову так ничего и не пришло.
Любые извинения не подойдут, потому что она точно не собиралась просить прощение за то, что сделала.
Талия стояла, её лицо ничего не выражало, как и обычно.
Ощетиниваясь, Сабин встал перед Гвен.
"Хорошо", сказала Талия, игнорируя его.
"Ты не собираешься говорить о том, что случилось, тогда я позволю начать нам."
Пауза, а затем "Я горжусь тобой."
"Что?", спросила Гвен, ее голос надломился.
Это было совсем не то, что она собиралась услышать.
Она посмотрела через большое тело своего воина, ее старшая сестра снова заговорила.
Талия гордилась ей? Ничего не могло удивить ее больше, чем это.
"Ты сделала то, что должна была сделать."
Талия преодолела расстояние между ними и попыталась отпихнуть Сабина с пути.
— Ты Гарпия в любом смысле этого слова.
Сабин не шевельнулся.
Лед в глазах Талии заморозил бы кого угодно, но не его.
"Дай мне обнять сестру."
"Нет."
Гвен могла видеть, как застыли его плечи, чувствовать, как напряглась его спина.
"Сабин."
"Нет.", сказал он, зная, чего она хотела.
"Это может быть уловкой."
Затем он добавил "Вы не причините ей боль."
Бьянка и Кайя присоединились к Талии, образуя полукруг вокруг воина.
Они могли напасть на него, но к удивлению Гвен, не сделали этого.
"Серьезно,
То, что она не угрожала поранить его … было удивительным.
"Пожалуйста."
Последнее слова она добавила с неохотой.
"Пожалуйста, Сабин," сказала Гвен, поглаживая ладонями его спину.
Он потянул воздух в глубоком, дрожащем дыхании, как будто пытаясь через их запахи определить правду.
"Никаких уловок.
Или еще чего."
Он отошел с их пути, и они немедленно пронеслись мимо него.
Три пары рук обняли Гвен.
"Как я сказала, я невероятно горжусь тобой."
"Я никогда не видела никого столь жестокого."
"Ты меня потрясла.
Безусловно ты надрала мне задницу!"
Гвен застыла, сбитая с толку до глубины души.
"Вы не сердитесь?"
"Черт, нет," сказала Кайя, отступая.
"Хорошо, может быть сначала.
Но этим утром, когда мы готовили способ похитить тебя и отомстить Сабину, мы увидели, как ты кормилась от него.
Увиденное заставило нас понять, что он теперь твоя семья, и мы переступили черту.
Ты никогда не угрожала семье Гарпий, и мы это знали."
Хорошо.
Вау.
Пристальный взгляд Гвен скользнул к Сабину, который наблюдал за нею с огнем в темных глазах.
Он хочет быть с ней, сказал он.
Он может бросить войну ради нее.
Он хочет в первую очередь ее, она — главный приоритет в его жизни.
Он доверяет ей и никогда не предаст.
Он любит ее.
Она хотела верить ему, так сильно хотела верить, но не могла полностью отдасться этому чувству.
Не только потому что он запер ее, а потому, что лежа в постели, восстанавливаясь, она поняла, что теперь является оружием, оружием, которым он всегда хотел, чтобы она была.
Она показала себя в бою.
Он не должен будет оставить ее больше, не должен будет волноваться о ней.
Как лучше всего получить то, что он хотел от нее, кроме как обольстить ее, душу и тело?
Любил ли он ее искренне? Это — то, что она хотела знать.
Он утверждал, что не будет беспокоиться, даже если увидит ее, обнимающей отца.
Может быть, это — правда.
Но, если он любит ее сейчас, то не настанет ли однажды день, когда он будет злиться на нее за то, кем и чем она была? Будет ли его ненависть к Ловцам и их лидеру распространяться и на нее? Не обвинят ли его друзья за то, что он привел врага в их дом? Будет ли каждое ее слово и действие под подозрением?
Эти сомнения возникали в ее голове не из-за его демона.
Они были ее.
Все.
И она не знала, как избавиться от них, даже при том, что она отчаянно хотела быть с Сабином.